Сама! Черт возьми, эта девчонка должна была благодарить всех богов, что он не накинулся на нее, как голодная зверюга и не отымел жестко, наплевав на это дурацкое обещание, которое сам же и дал! Пришлось сжать челюсть и сделать несколько глубоких вдохов, чтобы взять себя в руки.

– Хорошего понемногу, – прищурился Дамир, проводя пальцами по ее губам. На самом деле просто понимал – еще минута такого поцелуя и у него напрочь снесет крышу. И потом оба пожалеют обо всем, что произойдет.

Но, кажется, Марина подумала, что сделала что-то не так – в глазах отразился стыд и испуг. Она попыталась вывернуться из его объятий, но Зверь не дал ей опомниться – впился жадным поцелуем в оголенную шею и как сумасшедший оставил несколько засосов. В голове дурело от мысли, что завтра в зеркале малышка увидит эти отметины и вспомнит, как горячо началась ночь. Как ни старайся забыть, а они точно напомнят об этом.

Одним движением Дамир стянул с нее какие-то дурацкие брюки вместе с бельем и оставил влажную дорожку поцелуев от груди до впадинки пупка. Кто вообще выдал ей такую идиотскую одежду: брюки и свитер? Для Марины существовало только два варианта – или платье, или голая. Всё.

Он ощутил, что она замерла, и напряглась, как испуганный зайчонок и попыталась свести ноги, но Зверь одним властным движением развел их. Не выдержал, рванул девчонку на себя и вжался в горячее лоно – и чуть искры из глаз не посыпались от болезненной волны возбуждения. Знал, что даже через ткань джинсов она почувствует, как дико он ее хочет.

Пусть знает. И привыкает.

– Ты… обещал… – со всхлипом повторила Марина, пытаясь отодвинуться.

– Знаю, – силой удерживая ее ногу на своей талии, прохрипел Дамир, мысленно проклиная себя за опрометчиво данное слово.

«Сука, знаю! Я обещал! Но твою мать, девочка, клянусь, это ненадолго. Все равно возьму тебя, все равно сделаю своей, заставлю кричать подо мной и просить еще».

А пока… пока пришлось отступить.

Дамир отодвинулся, но все равно остался слишком близко и не позволил Марине свести ноги. Склонился над ней и, глядя прямо в глаза, прикоснулся пальцами к чувствительной горошине клитора. Ласкал мягко, дразняще, а сам жадно следил за каждой эмоцией, за тем, как девушка краснеет, отводит глаза и всхлипывает, кусая губы, чтобы сдержать стон.

Не выдержал – провел языком от ключицы вверх по шее и прикусил мочку уха. Поймал тот самый момент, когда она потерялась в ощущениях от ласкающих пальцев, и оставил еще несколько ярких засосов под довольное урчание внутреннего зверя.

Дамир впервые ощутил себя с женщиной будто под кайфом. Она стонала и извивалась в его руках, а он просто дурел от ее запаха, голоса, тела. А от осознания того, что Марина вообще в первый раз с ним испытает оргазм, пусть пока лишь от ласк, вообще взрывало мозг. Отзывчивая, чувственная, сладкая девочка – он вгрызся поцелуем в нежную кожу и не выдержал, укусил до боли, когда она, дрожа, кончала в его руках. И ее последний откровенный до сумасшествия стон током пробежал по коже. В этот момент у Зверя волосы даже на загривке встали дыбом от адреналина вперемешку с диким возбуждением! Он смял ее в объятиях, разгоряченную, потерянную, осыпал напоследок поцелуями шею и вылетел вон из комнаты.

Пока, твою мать, тормоза не отказали окончательно!

Тяжело дыша, Дамир влетел в свою спальню и сразу же бросился в ванную. Эрекция уже приносила больше боли, чем приятного. Пришлось вспомнить старый метод, к которому он с подросткового возраста не прибегал – просто помогать себе рукой. Не комильфо для серьезного взрослого мужика, можно бы вызвать Каринку, но… Какая там, к чертовой бабушке, Каринка! Стоило только вспомнить, как эта девочка выгибалась в его руках, запах ее волос, стоны, как Зверь с рыком кончил после нескольких движений ладонью и, тяжело дыша, облокотился плечом о холодный кафель.

Разрядка облегчения не принесла. Он был голоден! Внутри все горело и даже ледяной душ не помог остудить голову. Хотелось просто вытрахать эту девчонку, сожрать ее с потрохами, настолько сильным было желание. Дамир сам себе не мог объяснить это помешательство. Но в чем точно был уверен, так это в том, что скоро наиграется с ней и все устаканится. Если зверь голоден – ему надо дать мяса. Несколько ночей в постели с Мариной – и он нормально сможет смотреть на других баб и перестанет реагировать на нее как озабоченный маньяк.

Ну, максимум, месяц, и то это слишком долгий срок. И все встанет на свои места. В этом Дамир Зверев был уверен на сто процентов.

Если бы я могла исчезнуть куда-нибудь или спрятаться, то давно бы это сделала. Потому что просто хотелось провалиться от стыда! После настолько бурной для меня ночи я даже завтракать не спустилась, сослалась на то, что мне нехорошо, когда Марта пришла позвать к столу. Хорошо, что сам Дамир не настаивал, наверное, торопился сильно или вообще не завтракал. Это было мне только на руку.

Ну не могла я даже представить, как смотреть ему в глаза! Он же опытный мужчина, понял, что мне было хорошо. Даже слишком… Наверное теперь считает меня шлюхой. Ведь до этого я отбивалась, как могла и так нелепо сдалась. Да я сама себя корила за все, но уже ничего не вернешь…

Если я и прогуливалась по дому, то когда слышала голос Дамира, то сразу же пряталась в своей комнате. Старалась поесть уже когда он уехал или занят. И я бы так пряталась, наверное, до конца дней своих, если бы на третий день Марта не постучала в дверь. Стоило распахнуть ее, как женщина сразу же вручила мне коробку, перевязанную подарочной лентой, и сухо отрапортовала:

– Дамир Муратович просит вас быть готовой сегодня к ужину и спуститься вниз. Он вернется к десяти.

– Спасибо, – поблагодарила я и закрыла дверь. Препираться с Мартой глупо – она все равно раз за разом станет повторять одно и то же, как заведенная пластинка.

Плюхнулась вместе с коробкой на кровать и обреченно выдохнула. Ну вот и все. Мало мне было всего происходящего, а теперь еще Дамир будет издеваться. Но хуже всего даже не это. За прошедшие дни я так истосковалась по обычному человеческому общению, что уже и стыд притупился. Потерплю. Зато хоть поговорю нормально с кем-то. Главное – не вспоминать о произошедшем той ночью и вообще вести себя так, будто ничего не было.

А еще я безумно тосковала по своему любимому второму «Б» классу. Меня наверняка уже уволили – либо за прогулы, либо Дамир подсуетился. Он ясно дал понять, как относится к моей работе. Все бы отдала, лишь бы сейчас оказаться в шумном классе с учениками. Но…

Отогнав грустные мысли, я все же обратила внимание на коробку. Золотыми буквами на ней было выгравирована марка, а атласные ленты так и манили потянуть и поскорее заглянуть внутрь. Даже интересно, что там. И только открыла коробку, как изумленно ахнула, прикрывая рот ладонью. Подхватила легчайшее вечернее платье в пол и бросилась к зеркалу. Приложила к себе, примеряя – надо же, сядет идеально по фигуре. Нежный белый верх, длинные рукава и темно-синяя юбка. «Ручная работа» гласила надпись на этикетке. Наверное, стоит баснословных денег… И это платье для обычного ужина?