– Куда едем? – поинтересовался кто-то с «камчатки», прозвучало довольно весело для той ситуации, в которой находился спрашивающий.

– На расстрел, – так же весело отозвался конвоир. – Завезем в лес на хрен всю вашу компашку и закопаем.

– Заманаешься яму копать, мусор.

Мент обиделся и принялся выискивать глазами того, с кем вел диалог в переполненном автобусе.

– Я тебя запомнил. Приедем в отделение, вот эту саму дубинку тебе в рот засуну по самые яйца и сосать заставлю.

– Выслуживайся, выслуживайся, – пользуясь теснотой, оставаясь незамеченным, проговорил недоступный для сержанта протестант. – Вы все только и умеете, что Радькову задницу лизать. Сменится губернатор, самому сосать придется.

– Выгонят, снова трактористом работать пойду, – отозвался конвоир.

Ларин попрощался взглядом со своим «Ленд-Ровером» и серебристым жилым трейлером. Автобус катил к городу, и Андрей решил воспользоваться моментом, чтобы окончательно понять, в какой ситуации оказался.

– А что тут, собственно, происходит? – спросил он у девушки, державшейся с ним за один поручень. – Давайте, я потеснюсь, а то вы на одной ноге стоите.

– Спасибо, но и вам же не в воздухе висеть. Ничего, если я вам на ногу стану?

– В тесноте, да не в обиде, – примирительно сказал Ларин. – Просветите о здешних реалиях. Я человек здесь случайный.

– Еще один под раздачу попал, – обратилась девушка к соратникам по борьбе. – Вы фотожурналист?

– Что-то вроде этого.

Пока автобус катил к центру города, Ларин прослушал вполне толковую и вменяемую лекцию о противостоянии, возникшем в городе. Строящаяся федеральная трасса, согласно проекту, естественно, с народом не обсуждавшемуся и готовившемуся кулуарно, должна была пройти прямо через заповедник, обходя город с юга, практически уничтожив охраняемый природный объект. Также под снос уходило две деревни в пригороде, что-то около тысячи домов. Их обитателям предлагали взамен снесенного жилья «равноценную» замену – пустующие дома на периферии губернии, аргументируя, что они теряют жилплощадь не в городе, а в районе. Потому замена им и положена в границах области. С несогласными расправлялись, их запугивали. Нескольким активистам даже проломили головы, якобы при обычном хулиганском нападении. Нападавших, естественно, не нашли. Конфликт выплеснулся за пределы области. И в Москве даже решили приостановить стройку, чтобы рассмотреть альтернативный, предложенный «зелеными», вариант – обойти город с трассой новой федеральной дороги по северному направлению. Но местный олигарх от строительства Бекетов продолжал отсыпку по старому проекту, буквально погребая поселок. Вот активисты и решили провести акцию протеста.

– Значит, всему виной Бекетов? – с наигранной наивностью поинтересовался Ларин.

– Тут у нас все так запутано-переплетено, что стороннему человеку разобраться трудно.

– Ну, конечно, власть и бизнес едины.

– У всех наверху свои интересы. После Бекетова самый богатый человек в области – это жена Радькова.

– Радьков – ваш губернатор? Это его «пылесосом» называют?

Время, проведенное в дороге к центральному отделению милиции областного центра, было потрачено не зря. Андрея неплохо просветили. И теперь он знал о местных реалиях практически столько же, сколько и всякий продвинутый активист местных «зеленых».

Милицейский автобус нырнул в длинную темную арку старого дома и остановился во внутреннем дворике. За стеклами виднелись пара милицейских «УАЗов» и самодовольный майор в окружении подчиненных.

– А как же обещанный расстрел? – раздалось с «камчатки».

– Не торопись, будет тебе и расстрел, и палка в глотку, – хохотнул конвоир, спускаясь с подножки. – Выходить по одному. Руки за голову. Становиться лицом к стене.

В «обезьяннике» на всех места не хватило. Поэтому задержанных разместили в обширном холле райотдела. Молодые люди без комплексов расположились прямо на полу. Группа девчонок издевательски затянула песенку «В лесу родилась елочка...» Охранявшие правонарушителей менты не сразу въехали в подтекст. Сообразили лишь, когда прозвучали строчки про мужичка с топором, который срубил елочку под самый корешок. Только теперь до них дошла связь между новогодней песенкой и уничтожением заповедника.

Ларину, как старшему по возрасту, уступили место на фанерной банкетке. Рядом с ним оказались и те самые две студентки, которых он повстречал на насыпи. Им так и не удалось убежать от омоновцев.

Милицейский конвейер работал быстро. Протестовавших против строительства вызывали в кабинеты по двое, по трое, на составление протоколов уходила максимум пара минут. Вызывали не по фамилиям, а просто «по кругу». Сперва тех, кто сидел ближе к краю, затем и их соседей. Исчезли за дверью и две студентки. Вышли почему-то хихикая. Показали Андрею пальцы, растопыренные в виде латинской буквы «V», и их снова погнали в автобус.

– Набьют автобус и сразу на суд повезут. Там уже все готово, – подсказал Андрею один из активистов.

Настала очередь идти в кабинет и Ларину. Он, конечно же, еще до задержания на насыпи мог воспользоваться документами, предоставленными ему Дугиным, от которых в провинции даже высокие чины вытянулись бы по струнке. Но Андрей справедливо считал, что сможет узнать о местных нравах и проблемах значительно больше, оказавшись в шкуре рядового задержанного. Но стать самым обычным человеком Ларину не удалось – все же представитель прессы.

В кабинете ему даже предложили сесть. Майор, которого он видел еще из автобуса, теперь восседал за письменным столом, обложенный бумагами. На журнальном столике живописно расположились фотокамера Андрея и его сумка. Понятно было, что хорошо изучить ее содержимое менты не успели. Иначе бы зашел совсем другой разговор.

– Думал, если журналист, то ничего тебе и не будет? – Майор курил, стряхивая пепел в жестянку из-под растворимого кофе, окурков в ней было набито под самый верх. – Только не учел, что журналисты у нас делятся на правильных и неправильных. Правильные на конференцию, которую губернатор по поводу прокладки федеральной трассы устраивает, приехали. А неправильные суют свой нос, куда не следует.

Лейтенант, сидевший за приставным столиком, вопросительно посмотрел на майора:

– Что писать будем? Может, справлял естественные надобности в общественном месте? А?

– Это мы уже в протоколе тем двум сикухам написали. Надо масштабней мыслить. Инициативу проявлять, – ухмыльнулся майор. – Пиши, что нецензурно выражался в адрес сотрудников милиции, находящихся при исполнении, не выполнял их законные требования, цеплялся за форменную одежду.

– Он меня за руку схватил, не давал объектив ему закрыть, – подсказал лейтенант.

– Значит, добавь, что пытался тебя укусить. С таким протоколом ты уже штрафом в несколько минималок, как эти две сикухи, не отделаешься. Тут уже «сутками» пахнет.