тихом потаенном местечке вне времени и пространства. Это была его собственная Вселенная. Вселенная в коробке.

А потом он увидел впереди огонек костра. С чего он взял, что это костер? Потому что иначе быть не могло. Не в его Вселенной, где огонек меж стволов – это непременно огонек костра.

Очень скоро он добрался до поляны, в центре которой и правда пылал костерок. Возле огня, периодически подбрасывая в него толстые черные ветки, сидел высокий человек с ногами, которые оканчивались копытами. Его темно-голубые глаза весело смотрели на Карна, а острые зубы, видневшиеся из-за растянутых в улыбке губ, совсем не пугали. Это был фавн, или вроде того. Лесной дух.

– Знаешь, куда идти? – спросил фавн, ежась от холода. Из одежды на нем были только матерчатые бриджи, перехваченные у пояса широким кушаком.

– А есть разница? – в тон ему ответил Карн. Его совсем не удивило, что они начали разговор вот так сходу, не поздоровавшись. Ведь это его Вселенная и он должен знать каждое существо, обитающее здесь, даже если не помнит его.

– Конечно, есть! – рассмеялся фавн. – Всегда есть разница, куда идти! Ведь двух одинаковых путей нет. Ты думал иначе?

– Я думал, что это справедливо для другого мира, – честно признался Карн. – Не для этого.

– Это справедливо для всех миров, – нахмурился козлоногий. Его глаза как-то странно блеснули. Он был древним, ужасно древним существом. – Знаешь поговорку о корабле, у которого нет курса?

– Знаю, – кивнул Карн, усаживаясь по другую сторону костра. – Для такого корабля ни один ветер не будет попутным. А еще я знаю, что кроме паруса у корабля могут быть весла. И при желании он может двигаться даже наперекор ветру.

– Но куда? – не унимался фавн. – Куда он будет двигаться?

– Куда-то будет, – философски заметил Карн. – И рано или поздно что-то найдет.

Они оба рассмеялись, бессовестно нарушив умиротворенную тишину осеннего леса. Неподалеку каркнул ворон.

– И ты готов вот так плыть вперед без всякого направления? – проговорил фавн. Его голос звучал удивленно. – Ты не похож на человека, который не знает, чего хочет.

– А я знаю, чего хочу, – парировал Карн. – Думаю, каждый, приходя в этот мир, точно знает, чего хочет. Только очень быстро забывает. Потому что рождение, как и смерть, сопряжено с муками духа. И муки те столь невыносимы, что стирают воспоминания. Все подряд.

– А не слишком ли ты умен для своих лет? – спросил фавн.

– А ты знаешь, сколько мне лет? – задал Карн встречный вопрос, и они снова рассмеялись.

– Знаю, что ты точно моложе меня, – нашелся фавн, вытирая выступившие на глазах слезы. Слезы искреннего беззаботного смеха. «В том мире, – подумал Карн, – из которого я пришел, люди давно уже разучились так смеяться».

– И только поэтому ты должен быть мудрее? – спросил парень. – Не то, чтобы я оспаривал. Просто хочу понять.

– А знаешь, это уже странно, – козлоногий посерьезнел, уставившись в огонь. – Хотеть понять, я имею ввиду. Все чего-то обязательно хотят, но понять не хочет никто. Кроме тебя.

– Странно быть не таким, как все? – уточнил Карн. – Я думаю, это большое заблуждение. Каждый из нас – не такой как все. И ровнять каждого под общую гребенку, вешать ярлыки, печатать шаблоны – все это еще большая глупость, чем считать песчинки на пляже.

– А ты когда-нибудь пробовал? – улыбнулся фавн. – Считать песчинки? Сколько их?

– Думаю, никто не пробовал, – хмыкнул Карн. – А ты считал? Можешь сказать, сколько песчинок на пляже? Хоть на каком-то?

– Конечно, могу! – фавн будто ждал этого вопроса. – Одно зеркало!

– Не понял? – Карн сощурил глаза, пытаясь уловить, шутит его собеседник или нет.

– Что непонятного? – потупился фавн. – Одно зеркало! Весь кварцевый песок с любого пляжа, да хоть с тысячи пляжей, можно расплавить и отлить из него зеркало. Конечно, потребуется еще серебро…

– Но ведь это чушь, – перебил его Карн. – Вопрос состоял в том, сколько песчинок…

– Ответ совсем не обязательно должен указывать на их количество, – фавн пожал плечами, перебив Карна в ответ.

– Как раз должен! – насупился парень. – Потому в условии и стоит слово «сколько». И речь идет именно о песчинках! Короче, все это уже попахивает…

– … безумием? – подхватил фавн. – Хорошо, во имя стабильности твоей психики, закончим этот разговор.

– Благодарю, – кивнул Карн.

– Ну а ты все же подумай, – тихо сказал фавн, – о том, куда и зачем идешь. Ведь желание понять – это еще не все. Важнее понять, зачем тебе это понимать.

– Подумаю, когда пойму, – пообещал Карн. – Путь еще долог, я полагаю?

– Не так долог, как ты полагаешь, – покачал головой собеседник. – Но что если в конце – пустота?

– Это как? – улыбнулся Карн. – Ты опять говоришь непонятными мне метафорами.

– Хорошо, вот тебе метафора понятная, – фавн подобрал под себя копыта и внимательно посмотрел на человека. – Представь, что ты берешь в руки книгу. Ты ведь не можешь отрицать, что книга может оказаться пустой? Ну там, заводской брак или что-то еще. Гипотетически книга может быть пустой?

– Гипотетически может, – осторожно согласился Карн. – Но на практике такого не бывает.

– Во-первых, если ты не знаешь – не значит, что не бывает, – поправил его дух леса. – Так что на самом деле мешает тебе поверить в пустую книгу? В возможность того, что любая книга может оказаться пустой?

– Дело не в том, что книга может оказаться пустой физически, – ответил Карн. – В ней может быть очень много слов и даже связных предложений, но при этом книга все равно будет пустой. Таких тысячи на ЛТ, АТ и прочих. И никого это не парит. А ты, кажется, хотел добавить «во-вторых»?

– Верно, – кивнул фавн, поднимаясь. При этом его коленные суставы натужно хрустнули. – Во-вторых, мне пора. Не гаси огонь. Без него ты – мертв.

И он исчез. Просто растворился в воздухе. А Карн так и остался сидеть у костра, методично подбрасывая в него дрова. Он сидел так очень долго, пока одежда на нем окончательно