два серебряных оклада из отобранных на экспорт. В акте комиссии ничего не было сказано о судьбе трех икон из коллекции Остроухова.

После того как общемосковская комиссия экспертов приняла решение, обреченные на продажу художественные ценности следовало выдать торговцам. В начале 1928 года это был Госторг, но вскоре была создана специализированная контора по скупке и реализации антикварных вещей «Антиквариат». Процедура расставания была проста: приходил человек с удостоверением «Антиквариата», подписывал акт выдачи и забирал вещи. Об их последующей судьбе музеи, как правило, не знали. Часто товар, отобранный для «Антиквариата», забирал член общемосковской экспертной комиссии Власов, который в одном лице представлял и искусствоведов, и торговцев. Выдача ценностей «Антиквариату», однако, могла затянуться на месяцы, а то и на годы. Так, иконы из собрания Остроухова «Сретение», «Покров» и «Воскресение», отобранные весной 1928 года, были отданы на продажу в 1931 году. А из отобранных в 1928 году шести бывших госфондовских икон «Антиквариат» получил лишь две, иконы «Архангел Михаил» и «Архангел Гавриил», да и то лишь в 1936 году, то есть почти через восемь лет после заседания общемосковской комиссии экспертов (тогда же проданы американскому бизнесмену и коллекционеру Джорджу Ханну). Похоже, за эти годы о решении московских экспертов уже забыли, так как выдали как раз те госфондовские иконы, которые комиссия постановила оставить в галерее, а оставили те, которые были утверждены экспертами комиссии на продажу.

Год 1928‐й подошел к концу. Казалось, древнерусское собрание Третьяковской галереи не сильно пострадало. На продажу были утверждены четыре бывшие госфондовские и три остроуховские иконы, оцененные в общей сложности в 750 рублей. Не следует, однако, забывать, что собрание ГТГ в 1928 году, по оценкам исследователей, не превышало полторы сотни икон, так что потеря и десятка икон в то время для галереи была бы ощутима.

Даже те немногие иконы, которые в 1928 году были отобраны на продажу из ГТГ, пока оставались в галерее, передача их в «Антиквариат» затягивалась. Тем не менее иконные запасы торговой конторы, как свидетельствуют ее архивные документы, значительно выросли. С 1 марта 1928 года – время начала изъятий из музеев – до 1 февраля 1929 года по Москве «Антиквариат» принял икон на сумму более 130 тысяч рублей. Речь идет о сотнях икон. Кто был основным поставщиком икон в «Антиквариат» в этот период? По словам сотрудницы Исторического музея Ольги Бубновой, в 1928 году из ГИМ на продажу было отобрано более тысячи икон, которые оценили в несколько десятков тысяч рублей. Может, Исторический музей был основным поставщиком «Антиквариата» в начальный период иконного экспорта?

ГЛАВА 3. ТЕМ ВРЕМЕНЕМ В ИСТОРИЧЕСКОМ МУЗЕЕ

Комиссия «по отобранию». Список Силина – Бубновой: музейный мусор? «Назначенный Грабарем к продаже…» Поворот к худшему: майский список 1929 года. Иконки для интуристов. «Щ1988» в Музее Метрополитен. Домашняя обыденность музейного разорения. Утиль. Конец иконного собрания ГИМ?

Торговый ажиотаж вокруг икон в Историческом музее, как и в Третьяковской галерее, начался с январского 1928 года постановления СНК «О мерах к усилению экспорта и реализации за границей предметов старины и искусства». Как и в Третьяковку, в феврале в ГИМ прибыла противоречивая инструкция Главнауки, которая, с одной стороны, требовала отбирать на продажу наиболее ценное, но с другой – разрешала не трогать основные коллекции.

Ответственным за отбор произведений искусства в Историческом музее был назначен некто Гриневич. Возможно, речь идет о Константине Эдуардовиче Гриневиче, археологе и историке Античности. В своей области он был хорошо известен благодаря раскопкам в Ольвии, Херсонесе и на Боспоре, которые активно вел до революции и в 1920‐е годы. Гриневич переехал в Москву из Крыма только в 1927 году и был в столице человеком новым. Во время описываемых событий он работал заместителем заведующего Музейным отделом Наркомпроса РСФСР. Если предположение о том, что речь идет о Константине Эдуардовиче Гриневиче, верно, то этот факт требует осмысления. В отличие от Третьяковской галереи, где ответственным за отбор художественных произведений на продажу был назначен сотрудник самой галереи, Лехт, в Исторический музей выполнять эту работу послали «варяга». Как и многие другие специалисты, участвовавшие в сталинских распродажах художественных ценностей, Гриневич был репрессирован, арестован в 1932 году, но избежал трагической участи Анисимова, Ангарского и Позерна. После освобождения в 1939 году он оставался на спецпоселении в Томске. Там он смог заниматься любимым делом, но поменялась география: вместо Причерноморья Гриневич теперь проводил раскопки в Сибири.

Художественный «товар», отобранный на продажу из Исторического музея, как и в случае с Третьяковской галереей, первичную оценку стоимости получал в музее, затем поступал на суд общемосковской комиссии экспертов, которая, как уже говорилось, была сформирована в марте 1928 года. Важно напомнить, что Анисимов, заведующий отделом религиозного быта Исторического музея, где в то время хранились тысячи икон, и среди них шедевры иконописи, был членом комиссии, а значит, имел возможность уберечь лучшие иконы от продажи.

Уже весной 1928 года члены комиссии стали наезжать в ГИМ для осмотра и описи художественных произведений. 12 апреля 1928 года сотрудник Исторического музея А. В. Орешников написал в дневнике:

Великий Четверг… Сегодня в Музее была комиссия по отобранию (поистине точно. – Е. О.) предметов для продажи за границу; комиссия состояла из Д. Д. Иванова, Ф. Ф. Вишневского, Власова, Вейсбанда, Клейна, Корша, меня; наложили на нас 100 000 р., но пока набрали по нашей оценке на 51 тысячу рублей, не тронуты еще иконы; самое ценное, что взяли, – это 2 гобелена 30 000 р., затем католические облачения из слуцких кушаков, бронзовая группа и т. п. (Выделено мной. – Е. О.)

Вскоре пришла очередь и икон. Видимо, отбор начался в конце весны или летом. К сентябрю 1928 года из Исторического музея для передачи в Госторг/«Антиквариат» было отобрано, согласно двум спискам, 1187 икон с общей оценкой 44 445 руб. Отбор и оценку проводили сотрудники ГИМ – старший хранитель отдела религиозного быта Евгений Иванович Силин и младший помощник хранителя отдела Ольга Николаевна Бубнова, жена Андрея Сергеевича Бубнова, в то время начальника Политуправления РККА, секретаря ЦК партии, а с сентября 1929 года – наркома просвещения РСФСР.

В списках Силина – Бубновой лишь менее ста икон получили оценки, которые в политических и рыночных условиях того времени соответствовали ценам на «хороший иконный товар». Так, немногим более семидесяти икон были оценены по 100 рублей каждая, пять икон – по 125 рублей, около десяти икон – по 200 рублей, но среди этих последних были многочастные произведения.