Слова Кена так ошеломили Эбигейл, что она потеряла дар речи.

— Я тебе честно скажу, Эбигейл, мне плевать на то, где ты собираешься рожать и какие обезболивающие примешь, будет ли вокруг тебя бригада врачей или это произойдет в поле под открытым небом… Учти лишь одно: где бы и когда бы это ни случилось, я буду рядом, я не брошу нашего малыша на произвол судьбы.

Эбигейл все еще находилась в шоке от рассказа Кена об обстоятельствах его рождения и пропустила последнюю фразу мимо ушей. Их судьбы и условия жизни были настолько разными, что решимость Эбигейл как можно скорее расстаться с Кеном лишь окрепла. Что у нас общего, кроме дня рождения?! — с отчаянием подумала она.

— Черт возьми, Эбигейл. — Кен озабоченно нахмурился. — Ты бледна как смерть. Тебе пора на воздух.

Через десять минут, когда они уже подошли к парковке, Эбигейл вновь ощутила тошноту. Ей, по-видимому, не стоило есть проклятый сандвич.

— Тебе нельзя в таком состоянии садиться за руль, — с тревогой заявил Кен, видя, что ее лицо обрело землистый оттенок.

— Я в полном порядке, — слабым голосом возразила Эбигейл. — У меня даже голова перестала кружиться.

— Что-о?! У тебя, оказывается, кружилась голова по дороге сюда?

— Совсем немножко. — Эбигейл поняла, что сболтнула лишнее, и пыталась исправить положение: — Во всяком случае, я же не врезалась в столб!

— Ну хватит! — Кен решительно захлопнул дверцу машины, не позволив Эбигейл сесть на место водителя.

— Но что случилось? — не сдавалась она.

— Ничего. Ты не сядешь за руль, если не хочешь угробить себя и ребенка. В таком состоянии ты можешь запросто потерять сознание.

— О Господи! Об обмороке не может быть и речи, я только сказала, что у меня слегка кружилась голова.

— Этот спор ни к чему не приведет, Эбигейл. Тебе придется подчиниться.

Безапелляционный тон Кена вывел ее из себя.

— Если ты воображаешь, что я появлюсь в Ричвилле на твоем дурацком мотоцикле, то ты жестоко ошибаешься! Я не хочу привлекать к себе внимание и не желаю выглядеть посмешищем в глазах жителей родного города!

— Ты поздно спохватилась, солнышко. Весь Ричвилл уже знает, что ты беременна от меня, и поэтому вряд ли кого-нибудь удивит твое появление в городе вместе со мной на мотоцикле.

— Ну конечно, ты уже успел похвастаться очередной победой на любовном фронте! Если бы ты держал язык за зубами…

— Неужели ты действительно думаешь, что именно я растрепал всему городу о твоей беременности? Ты несправедлива ко мне.

— Но кто же тогда это сделал? — в замешательстве спросила Эбигейл.

— Моя племянница, эта несносная девчонка. Она подслушала наш разговор и, как все женщины, не удержалась и поделилась сногсшибательной новостью «по большому секрету» со своими подружками.

— Твоя племянница дурно воспитана, — сердито буркнула Эбигейл.

— Не тебе об этом судить, солнышко. — Кен в общем-то был того же мнения о манерах Линды, но все же решил осадить высокомерную аристократку. — Боюсь, что вот уже две недели, как все матери Ричвилла приводят твою историю в назидание своим дочерям. Но дурной пример, как известно, заразителен.

Эбигейл еле сдержалась, чтобы не влепить негодяю пощечину.

— Конечно, тебе очень не хочется связываться с такими грубыми и неотесанными людьми, как мы, — словно ни в чем не бывало продолжал Кен. — Ты привыкла к совсем другому обращению. Но жизнь в башне из слоновой кости закончилась, крошка, и теперь тебе придется терпеть нас. Во всяком случае, до вступления в права наследства. После чего ты рассчитываешь вернуться в привычный для тебя мир. Судя по выражению твоего лица, я попал в точку.

Эбигейл что-то хотела сказать, но Кен не дал ей и рта раскрыть.

— Не пытайся обмануть меня, Эбби, не выйдет. Я же не дурак, я все вижу. Но и ты пойми меня правильно: никто не должен знать о твоем позоре, о том, как был зачат наш ребенок. Никто! Ни один человек на свете, начиная с моей племянницы и заканчивая твоей стервой-мачехой. Это должно остаться строго между нами. Пусть люди думают, что мы безумно влюбились друг в друга…

— Да ты просто спятил! — Эбигейл не верила своим ушам. — Ни один человек, находящийся в здравом уме, не поверит в подобные бредни!

— Ты не права. У жителей нашего городка уже сложилось твердое мнение на сей счет. Никто не сомневается, что нас с тобой связывает сильное, внезапно вспыхнувшее чувство. С моих слов люди знают, что мы встретились полгода назад в Ванкувере, по уши влюбились с первого взгляда и ждали лишь твоего развода, чтобы окончательно соединить свои судьбы.

— Как ты посмел оклеветать меня?! — Негодование Эбигейл, казалось, не знало пределов.

— Неужели ты думаешь, что было бы лучше сказать правду? Что ты, напившись до беспамятства, провела со мной, случайным партнером, одну-единственную ночь?

Когда любопытная Линда, подслушавшая часть разговора Кена с Эбигейл, пристала к Кену с вопросами, тот действительно с ходу сочинил красивую сказку о неземной любви. Он не знал, почему так поступил: стремился спасти репутацию будущей матери своего ребенка или чувствовал, что сам предстанет последним идиотом в глазах племянницы, если та узнает правду. Однако о браке Кена и Эбигейл Линда не подозревала, а потому об этом не знали и жители Ричвилла.

— Я никому не говорил о том, что мы собираемся пожениться. Но теперь нашу свадьбу воспримут в Ричвилле как логическое завершение романтической истории, а не как циничную сделку. Люди придут к выводу, что, как только ты забеременела, мы решили пожениться.

— Ты хочешь сказать, что на людях я должна вести себя так, словно сгораю от любви к тебе?

Кен усмехнулся, представив холодную высокомерную Эбигейл в роли влюбленной простушки, виснущей у него на шее.

— Нет, эта роль тебе не по зубам, — сказал он наконец. — Ты с ней не справишься, не сумеешь сыграть убедительно. Но ты не должна вздрагивать и шарахаться в сторону каждый раз, когда я к тебе прикасаюсь. И постарайся почаще мне улыбаться.

Эбигейл кивнула, притворившись, что покоряется судьбе. Главное, чтобы Кен не разгадал ее планов. Эбигейл не сомневалась, что не пройдет и нескольких дней, как она снова обретет свободу и независимость.

— Ну хорошо, — сказала она со вздохом. — Может быть, ты и прав. Честно говоря, мне бы тоже не хотелось, чтобы кто-нибудь, кроме нас, знал правду. Я ставлю только одно-единственное условие: мы не будем спать вместе. На людях мы будем разыгрывать влюбленных молодоженов, но по существу наш брак останется фиктивным. Поэтому, если в твоем доме всего лишь одна спальня, тебе придется спать на диване в гостиной.

— У меня две спальни, — заверил Кен.

— Прекрасно.

— А теперь давай ключи от машины.

— Я же сказала, что не поеду на мотоцикле!