— Как ничтожество, который сдал столицу. — Последнее, что демон видел, это выжженные деревни близ Лимба. Не привычно красные, в вулканических прожилках, а чёрные, лишённые любых контуров. Не осталось ни домов, ни полей, стёрлись холмы, исчезли колодцы. Абсолютное ничего, которое накрывает пепел. В этой пустоте уже не найти останков жителей и не проводить тех с достоинством.

— Ты спас десятки тысяч.

— И убил ещё больше.

— Но останься ты в городе, твоя смерть была бы самой тупой жертвой на свете. И наши смерти — тоже. Поэтому соберись и прекрати ныть!

— Что?

— Прекрати ныть, Люций! Мир не крутится вокруг разъединственного тебя. Мальбонте вторгся бы в Ад в любом случае. — Она упёрла руки в бока и посмотрела с вызовом. А ещё она здорово похудела за минувший год, становясь похожей на свою мать. — Раньше или позже, но он всё равно явился бы. Ему наша часть мира, как кость в горле. И ты к этой кости всего лишь приправа, от которой щиплет глазки.

— Не ты ли подумывала метнуться на его сторону, когда мы были в Школе?

— Может, и подумывала, но не метнулась ведь. А о других и такого не скажешь.

— Я… Ости? — Он вдруг посмотрел вопросительно и по-детски. — Я не знаю, что мне делать.

— Как что? Ты — король, избранный своим народом, к которому пришёл захватчик. Делай то, что должен!

— «Штампуй указы»? — Смешок, полный злой обиды.

— Правь, Люцифер! — Демоница присела на край походной койки и переплела свои пальцы с мужскими. — Куча людей будет мечтать вернуться к привычному укладу жизни, потому что ничего хорошего это чучело Аду не уготовало. Собирай войска из разных регионов, стягивай их, создавай сеть информаторов, корми и пои партизанское подполье, налаживай доставки провианта, находи лояльных к тебе толстосумов, которые будут пытаться устроить быт при узурпаторе… и хотя бы попытайся выкинуть из головы девицу, которая смыла нас всех в унитаз!

— Это не правда! — Зарычал дьявол. — Его память — такая же подделка, как сам Маль.

— И теперь ты намерен страдать до конца своей вечности, пока она живёт, рожает детей и нянчится с внуками?!

— Что-что она делает?!

— Дьявольские рога, да успокойся ты, это всего лишь фигура речи! — Его ладонь она подняла и положила себе на грудь. — Тебе нужно отпустить прошлое и двигаться дальше, судьба половины мира в твоих руках. А ещё тебе нужно прекратить свой целибат, Люций, на тебя смотреть страшно!

— Я люблю её и не знаю, когда это закончится и закончится ли. — Он не двигает рукой: не убирает с груди, но и сжимать не спешит.

— Люби кого хочешь, спи со мной. Это по дружбе и от безысходности: мы оба демоны и оба хотим секса, тебе нужен ясный мозг, мне нужна иллюзия, что ты можешь быть моим. А ещё мы из тех любовников, кому вместе всегда было неплохо.

Сидеть с Уокер за одним столом, чувствовать в опасной близости жар её коленок и вспоминать всё это показалось Люциферу кощунством: «Если бы только она помнила, она бы тебя ждала, — рокочет в голове чужой, взрослый голос. — Но она не помнит! И трахается с каким-то смертным! — Истошно орёт маленький, истеричный ребёнок, ревнующий так, что, окажись хéров женишок рядом, его бы выноси́ли из кофейни в двенадцати чёрных, полиэтиленовых мешках. — Посмотри на меня!», — наконец в мыслях его собственные слова, которые он бросает в никуда, без цели.

Но Вики неожиданно вскидывает лицо.

— Ты что-то сказал?

— А ты что-то услышала?

— Эм-м… — она прикусила губу, чувствуя дискомфорт, — по-моему ты произнёс «Посмотри на меня».

— Может тебе просто нравится на меня смотреть, Виктория?

— Да, — на его ленивую ухмылочку она ответила тем же, — напоминаешь мне моего отца.

— И как поживает сей достойный муж? — Казалось, намёк на возраст пролетел мимо смитовских ушей.

— Уже никак. — Рубанула криминалист, вновь утыкаясь в чтиво. — Скончался от рака в прошлом году.

Всем своим видом Вики дала понять, что тема закрыта, и отвечать на вопросы об отце она не намерена. Леонард, может, не отличается деликатностью, но от чего-то женщина полагает, он — чуткий.

— Мне жаль. — Коротко донеслось в ответ тем тоном, который не требует продолжения.

«Неплохой был мужик, хоть и лысый. — Значение её сумрачного лица демону понятно. Он сам носил этот невидимый траур и отлично знает, что такое потерять родителя, будь тот хоть трижды с придурью. — Значит теперь ты совсем одна на всём белом свете? — Друзья, дальняя родня, коллеги не в счёт. Особенно рьяно Люцифер не учитывает потенциального супруга, потому что, — я не дам тебе выйти замуж, родная. Вот возьму и не дам. И если нет никакого способа вернуть тебя самому, значит надо заставить его — того, кто сидит в высокой башне».

В месте нахождении Маля на сегодняшний день демон находил тёмное, зверское удовольствие: паранойя урода всего за несколько лет достигла фантастических масштабов, и, по личному распоряжению «властелина», к замку Цитадели пристроили фаллический небоскрёб очень в духе Детройта, а народная шутка «большая башня — маленькая писька» навсегда осела в тавернах и кабаках.

Тех из них, которые ещё работали: кто подпольно, а кто вполне легально, чехля Ордену подати.

Виктория зашелестела страницами и тут же стрельнула глазами на спутника:

— Получается, везде химикаты?

— Да. Где-то он использовал отбеливатель, где-то чистящее средство, где-то растворитель.

— Сера и химия — то, что превратило убийства в серию, это понятно. Но почему Интерпол, когда тут пять городов США, включая наш?

— Будем считать это государственной тайной.

Не думать о том, что всё это знак судьбы, Люций не может. На Земле семь миллиардов человек, без малого двести государств, бессчётное число поселений, а его засосало в Детройт, который похож на душевой слив — среди гнили, спермы и чужих волос здесь застрял бриллиант, чёртово кольцо с идеально чистым камнем вроде того, что сияет на её ладони.

«Богов нет. Лже-пророк, захвативший небеса, всего лишь жалкая фикция. Но если я ошибаюсь, если какие-то неведомые силы ещё существуют, если они согласны помочь моему королевскому убожеству без трона, я им ботинки вылизывать готов, на коленях выпрашивать, молиться и умолять, чтобы это не было насмешкой судьбы. Потому что лучше тогда никак, чем снова вспомнить и снова потерять… Я за эти сутки с тобой всё готов отдать, я за них… — не получается домыслить, рассматривая её, вновь уткнувшийся в бумаги профиль, потому что так сильно хочет прикоснуться прямо сейчас, что тянет руку. — Я, Уокер, на минуточку… с того света… к