Луиза хотела что-то возразить.

– Это займет не более пары минут, даю вам слово.

Вздохнув и покачав головой, Луиза направилась к двери в смежный кабинет. Постучав один раз, она вошла и спустя несколько минут проводила туда Элис. При виде дочери Уокер Кендалл улыбнулся и отложил в сторону перо. Он сидел за широким казенным письменным столом из прочного дуба, свободное пространство перед которым занимали два кресла из того же дерева, а позади стоял тщательно отполированный, хотя и покрытый царапинами шкаф. Любой другой человек на его месте, достигнув столь высокого положения, наверняка приказал бы заменить мебель. Однако Уокер Кендалл гордился тем, что вышел из народа, радел о его нуждах, преследуя каждого, будь то мужчина или женщина, кто осмеливался действовать ему во вред. За свои старания он получил множество наград и благодарностей, и все они висели на стенах или красовались на видном месте в шкафу. Этот кабинет был настоящим памятником его успеху.

Элис вдруг пришло в голову, что в кабинете Лукаса Хоторна она не заметила ни одного диплома или фотографии – почти ничего, что могло бы поведать ей о характере этого человека. Его контора, хотя и выглядела внушительно, была обставлена весьма скромно – полная противоположность кабинету ее отца.

Элис гнала от себя предательскую мысль, что она чувствовала себя гораздо свободнее в «Найтингейл-Гейте», чем здесь. Нельзя сказать, чтобы она совсем не испытывала неловкости, находясь в мужском клубе рядом с Лукасом, который наклонился к ней так близко, что жар его тела окутывал ее со всех сторон. Та же самая дрожь овладела ею, когда он впервые переступил порог ее конторы. Желание быть с ним рядом. Стремление узнать, что произойдет, если он вдруг наклонится к ней и поцелует в губы…

Элис охватил прилив страстной тоски, и она с трудом перевела дух. Боже правый, она была ничем не лучше тех женщин, которые толпами выстраивались возле здания суда, лишь бы мельком увидеть его. А ей стоило только открыть утреннюю газету, чтобы узнать о нем все, что нужно. Он был убийцей!

Предполагаемым убийцей, поправила себя Элис. Человеком, оправдания которого она намерена была добиться.

– В чем дело, Элис?

Она попыталась сосредоточиться и подчеркнуто официальным тоном произнесла:

– Я пришла сюда в интересах моего клиента.

Любезная улыбка исчезла с лица ее отца. Он медленно выпрямился в кресле и приподнял брови:

– Твоего клиента?

– Да. Я должна получить…

– Уж не хочешь ли ты сказать, что Кларк справился с заданием быстрее, чем я предполагал, и ты уже получила дело, о котором я упоминал за ленчем?

– …полицейские протоколы, – закончила она и добавила: – Нет, это не имеет никакого отношения к делу, о котором шла речь за ленчем.

Какое-то время он смотрел на нее, постукивая пальцами по столу.

– Только не говори мне, что ты взялась за дело Лукаса Хоторна.

– Да, это так. Мистер Хоторн официально нанял меня несколько минут назад.

Его пальцы на твердом деревянном столе замерли, в комнате воцарилась тишина. Лицо Уокера прорезали глубокие морщины, придавая ему строгое выражение, словно он не знал, как поступить со своенравным ребенком.

– Элис, – произнес он предостерегающим тоном.

В ее памяти снова всплыли долгие годы, в течение которых он был для нее любящим и заботливым наставником. Прежде Элис никогда не обладала способностью противостоять отцу, хотя, откровенно говоря, у нее никогда не возникало ни желания, ни потребности с ним спорить. До сегодняшнего дня.

Она хотела заниматься этим делом не только потому, что родной отец вдруг усомнился в ее профессиональных способностях. Она устала наблюдать со стороны, как жизнь проходит мимо. С тех пор как Лукас Хоторн вошел в ее жизнь, она ощущала такой мощный прилив энергии, какого не испытывала очень давно.

– Я здесь для того, чтобы получить всю имеющуюся у тебя документацию по делу «Содружество против Лукаса Хоторна». – При этих словах голос ее слегка дрогнул, но в нем присутствовала и решимость.

– Черт возьми, Элис! – Уокер ударил кулаком по столу так, что перо в его чернильнице заходило ходуном. – Ты не ведаешь, что творишь. Я же запретил тебе браться за это дело!

Пораженная его вспышкой гнева, Элис отступила на шаг. Она не помнила, чтобы отец когда-нибудь набрасывался на нее подобным свирепым образом. Луиза, удивленная не менее ее, заглянула в дверь, как будто все это время стояла рядом и подслушивала.

– Что-нибудь случилось? – спросила она.

– Нет, – ответили в один голос Уокер и Элис.

После некоторого колебания Луиза неохотно удалилась.

– Что бы ты ни думал, отец, – произнесла Элис, собрав всю свою волю, – я знаю, что делаю.

– Вот как, Элис? Ты не отдаешь себе отчета в том, что за человек Лукас Хоторн! Изгой, поставивший себя выше закона. Преступник, чье место за решеткой. Он убийца!

Вся уверенность в себе, которую она накапливала в течение стольких лет, тут же дала о себе знать – уверенность, которую не мог поколебать один неудачный для нее ленч.

– Подозреваемый в убийстве, отец. Всего-навсего подозреваемый. Постарайся не забывать этого важного слова, когда говоришь о моем клиенте.

Лицо Уокера побагровело от гнева.

– Речь идет не о дружеском споре дома за столом, Элис, а о настоящем деле. В суде. С судьей и присяжными.

– Ты думаешь, я этого не понимаю?

Он сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться, так что пуговицы на его бочкообразной груди едва не отлетели.

– Он должен был получить по заслугам еще несколько лет назад. Я твердо намерен добиться его осуждения.

– Сначала большое жюри должно вынести обвинительный акт. Судя по тому, что говорил за ленчем Кларк, у вас не так много улик.

– У нас их вполне достаточно.

– Это ты так говоришь. Я в этом далеко не уверена. Так или иначе, я пришла сюда за документами и хочу получить полный список всех свидетельств, которые у вас есть на данный момент.

Уокер откинулся на спинку своего дубового кресла, так что металлические пружины сиденья заскрипели.

В комнате снова воцарилась тишина, и пока он рассматривал ее, она уловила за стеной чьи-то приглушенные голоса и отголоски шагов в коридоре. Кто-то расхаживал из стороны в сторону в кабинете над их головами.

– Я не стану давать тебе поблажек, – сказал Уокер, выражение его лица было непривычно суровым и замкнутым.

– Я и не рассчитываю на то, что ты будешь относиться ко мне иначе, чем к любому другому адвокату, который выступает в суде против твоей конторы. Справедливо и с уважением. Разве ты сам не твердишь об этом на каждом шагу? – вызывающим тоном осведомилась она.

Несмотря на то, что окружной прокурор повторял те же самые слова во всех газетных интервью, они оба прекрасно понимали, что он лгал. Уокер Кендалл славился своей беспощадностью и наверняка станет настаивать на том, чтобы и Кларк избрал в суде ту же тактику.