— Мне не нужна семья, Настя. — Он говорит это так серьезно, прилагая не мало усилий, чтобы донести до меня определенный смысл. Горько ухмыляюсь.

— Ну а мне, нужна. Именно поэтому, давай останемся просто коллегами? Сделаем вид, что не были никогда знакомы, до недавнего времени. Наша история давным-давно закончилась, и какая бы любовь не была, нам пора друг друга отпустить.

Встаю и ухожу. Глаза печет от слёз, вот только почему, не могу понять. Сказала всё правильно, а на душе гадко и противно. Как будто наступила в грязь в белоснежных кроссовках.

Вылетаю из офиса, затем лифта, а после из самого здания. Мне всё время казалось, что Дронов дышит мне в затылок. Что сейчас возьмёт за руку, остановит и прижмёт к себе. Скажет, как был глуп, что не хочет меня отпускать. Что не хочет семью ни с кем другим, кроме меня. Что любит…

Поднимаю мокрый взгляд с земли и вижу знакомую побитую машину. Еле сдерживаю себя, чтобы не закатить глаза. Я же всё уже сказала, ну что ещё надо? Юру точно не хотела бы сейчас видеть.

Делаю уверенные шаги в его сторону, пока не вижу выходящего из машины сына. Дыхание перехватывает, тут же немеют все конечности. А сердце останавливается и перестает подавать признаки жизни. Какого чёрта?!

— Мама! — Кричит детский голос и бежит ко мне со всех ног. Неосознанно озираюсь по сторонам, поворачиваюсь назад и перед глазами темнеет от ужаса.

Дронов, собственной персоной, стоит на ступеньках и смотрит на бегущего мальчика. На лице его растерянность. Он так внимательно разглядывает каждую черту лица ребенка. Кирилл его маленькая копия, нужно быть дураком, чтобы ничего не понять. Саша смотрит на меня, а сердце неумолимо просит сказать: «-Да, твой он! Твой!». Но я беру на руки ребенка, целую в лоб и иду молча к Юре.

7 — глава

Саша

Я стою и не могу пошевелиться. Вижу в мальчике себя. Всё же и так очевидно, но тут же пытаюсь оправдать увиденное. Он не может быть моим! Настя бы сказала, не смогла бы со мной так поступить. Хотя… Если смотреть на мир не через розовую оправу очков, то я сам говорил, что мне не нужен ребенок. С чего бы вдруг ей отчитываться передо мной? Я бы и сам, скорее всего, промолчал.

Настя берет на руки ребенка, быстро подходит к своему олуху и ругается. Ей явно не понравилось то, что он сейчас здесь. Или же ей не нравится, что парень привёз ребенка? Может не хотела, чтобы я видел мальчугана? И опять же вопрос, почему не хотела? Потому что есть что скрывать.

Быстро набираю номер своего помощника и прошу найти документы ребенка. Сейчас во мне борются между собой несколько эмоций. Счастье, страх, сомнение и ужас. Я же знаю, что вероятность появления на свет здорового ребенка от меня, равна 0,001 проценту. Это, практически, невозможно!

Сразу вспоминаю внешность слащавого мужичка Насти. Наши черты лица схожи. Мальчишка, вполне, может быть и от него. Я не могу это отрицать. А если и мой, то, что я чувствую? Наверное, боль и злость от того, что не воспитывал всё это время. Мне проще сейчас принять для себя то, что сын не мой, чем осознавать, сколько всего пропустил в его жизни.

Срываюсь с места отложив все дела на потом. Звоню своему врачу и прошу сейчас же принять меня, в чем, конечно же, не отказывает. Любой каприз, в моем случае анализ, за ваши деньги.

— Результат будет готов завтра к утру. — Говорит пожилой мужчина, снимая с рук перчатки.

— Гавриил Леонидович, я полностью вам доверяю. Вы же знаете. — Говорю уверенно, на что врач хмурится и смотрит на меня из-под оправы очков.

— Что случилось, сынок? — Голос старика хриплый и уставший. Я застал его как раз, после сложнейшей операции, которая длилась почти сутки.

— Есть девушка, которая утверждает, что родила от меня ребенка. — Немного сгущаю краски в свою пользу. Будет глупо сейчас говорить, что я лишь предполагаю о сыне. — Ребенок здоровый, активный, никаких проблем со здоровьем.

— Я бы на вашем месте провел генетическую экспертизу. — Печально улыбается, а затем трёт затылок. — Ваша спермограмма оставляет желать лучшего и даже не смотря на наше с вами лечение, ничего не меняется. У вас, во-первых, очень маленький процент зачатия, а во-вторых, поломанный ген в организме. Объясню простым языком. Вы будете пять лет пытаться зачать ребенка, а когда это получится, с вероятностью в девяносто девять процентов, зародыш окажется с хромосомными аномалиями. Дальше нужно будет осмотреть вашу девушку, чтобы понять, сможет ли она вообще выносить от вас ребенка. Я говорю не только о генетически здоровом зародыше, но и с аномалиями. — Тяжело вздыхает. — Если девушка родила от вас здорового малыша, то это самое настоящее чудо и подарок судьбы.

Он повторил слово в слово то, что сказал три года назад. То, что заставило перевернуться моё сознание. Мне вырвали, в тот момент, внутренние органы, а затем попытались вернуть их на место, будто бы ничего не произошло. Хуже всего, было смотреть на Настю, которая, как в бреду, постоянно повторяла о «полноценной» семье.

Я знал, что она никогда не уйдёт от меня, если узнает о моей проблеме. Была бы рядом. Говорила бы, что мы справимся со всем. Мы бы начали пытаться, а после того, как из года в год, у нас бы ничего не получалось, то просто бы, эмоционально сожрали друг друга. И не знаешь, что хуже. Расстаться не сказав ничего. Или же расстаться после многочисленных лет попыток создать семью.

— А не проще у нее спросить? — Спрашивает Лёша, держа маленькую розовую резинку для волос в зубах. Мужчина неуклюже пытается заплести на голове дочери хвостик, но выходит это печально. Ариша даже, иногда, повизгивает от боли.

— Я могу ошибаться. И тогда, буду выглядеть в её глазах идиотом.

— Ты всё всегда усложняешь. Ты и так выглядишь, как идиот, в образе Шерлока Хоумса. Вместо того, чтобы просто с ней поговорить. Да, чтоб тебя! — Психует, выпуская из рук тонюсенькие волосы девочки, на что я, прихожу на помощь. Беру и ловким движением рук заплетаю небольшую пальмочку на голове.

— Надо сначала разобраться. А затем, зная уже точно правду, говорить с ней. — Смотрю на ошалевшего брата. В глазах читается вопрос: «-Как ты, так легко, справился с ее волосами?». — Думаешь она мне так просто всё расскажет?

— Почему нет?

— Потому что это