принесение нацистами германской экономики в жертву идеологии.

Военно-промышленный комплекс стал на долгие годы локомотивом мобилизационной экономики Третьего Рейха, объём военного бюджета перестал быть предметом какой-либо критики со стороны общества.

Через непродолжительное время существования подобной экономической модели, война становится единственным способом выживания государства. По-другому государство выжить уже не может, а печальная судьба политического режима при таком раскладе практически предрешена.

Монополизированная и управляемая государством военная промышленность, производящая огромные объёмы вооружений в ущерб частному сектору и качеству жизни граждан, просто не может существовать без экспансии. Если пушки делают вместо масла, то эти пушки обязательно должны будут добывать недостающее масло, приносить прибыль. Только жёсткая экономическая эксплуатация обширных колоний и захваченных у соседних стран территорий в состоянии поддерживать предельно милитаризованную экономику.

Реваншистская пропаганда, проводимая нацистами среди молодёжи, включала в себя элементы максимально преувеличенной героики предыдущей войны, так как рассчитана на поколение, не знавшее эту последнюю войну, а следовательно, её романтизирующее.

Немецкой молодёжью будущая война воспринималась не как бессмысленная жестокость, неприглядные сцены смерти, повседневная грязь и кровь, а как увлекательное соревнование по храбрости, доблести и геройским подвигам.

Описание роли немецкого народа в мировой истории превратилось в грандиозный, фантастического масштаба и такого фантастического неправдоподобия героический эпос. Это было уже не просто избирательность в изложении хода истории и приукрашивание подробностей исторических событий, а параноидальный бред.

Нацистская пропаганда превозносила успехи внешней политики, основанной исключительно на дипломатическом или экономическом давлении, как нечто потрясающее, что заставило немцев поверить в серьёзное международное влияние гитлеровского правительства.

Умелые пропагандистские трюки создали у граждан Германии иллюзию надёжности правительства и военной мощи страны, которую панически боятся правительства Великобритании, Франции и США.

Никакие разумные доводы, звучавшие из уст иностранных политиков, о том, что агрессивное поведение немецких дипломатов на международной арене является прологом будущей войны, не могли заставить гитлеровцев одуматься. Их заботила лишь опасность возможной смены народной эйфории от полученных внешнеполитических дивидендов на разочарование и как следствие потери общественного авторитета нацистской партии.

Немцы ликовали, когда Третий Рейх присоединил к себе Судеты, исторически принадлежавшие Германии. Никто даже не обратил внимание в тот момент народного восторга на то, что Германия подошла к краю пропасти, сделав будущую войну неизбежной.

После Судет нацисты уже не могли остановиться, им пришлось делать следующий шаг по восстановлению Германии в старых довоенных границах. Нацисты стали заложниками собственной идеологии и пропаганды. Приходилось выполнять обещанное немецкому народу.

Аннексия Восточного Поморья (Польский коридор) и Силезии, стала уже неизбежной. То, что это лишь вопрос времени стало ясно после расчленения Чехословакии.

Милитаристская риторика внутри страны, агрессивная полемика на дипломатическом уровне и милитаризация экономики поселили в умы немцев мысль о том, что война неизбежна. И война действительно после раздела Чехословакии стала неизбежной.

Приготовления Третьего Рейха к будущей войне сами по себе вели масштабному европейскому военному конфликту.

Следует отметить, что традиционно воинственный германский генералитет и подавляющее большинство старого рейхсверовского офицерства в 1939 году считали войну безумием, по причине полной неготовности страны воевать. Немецкая экономическая элита также сильно не хотела войны.

Войны требовала нацистская партия, её требовали народные массы. Простой немец, обсуждая на кухне поражение в Первой мировой войне, жаждал реванша, исправления исторической несправедливости, допущенной победителями по отношению к немецкой нации. Немецкие пекари и сталевары, почтальоны и дворники с каждым днём всё настойчивее требовали от нацистского правительства объединения всех немцев в границах единого государства, они хотели блестящих побед, триумфов и праздничных парадов в честь этих побед.

Руководство NSDAP очень чутко прислушивалось к мнению немецких обывателей. Нацисты своевременно уловили реваншистские нотки в массовом сознании, что привело в 1933 году их к власти в Германии и не намерены были идти наперекор общественным настроениям. Нацистам была нужна народная поддержка, они строили великую тысячелетнюю германскую империю.

Через шесть лет после захвата гитлеровцами власти, государственная машина Третьего Рейха так разогналась в своём милитаризме, что уже не могла не только остановиться, но даже свернуть в сторону, для продолжения наращивания своей мощи в условиях мирного времени.

Участие Германии в грядущей войне после 10 апреля 1938 года было уже неизбежно, с Гитлером или без него, с нацистами или без них, так как это не имело уже никакого значения. За это проголосовало 99,08% жителей Германии и 99,75% граждан Австрии. Когда кто-то говорит о том, что виновны исключительно нацисты, а немецкий народ был лишь жертвой, я всегда прошу найти результаты того голосования, прошедшего в солнечный апрельский день.

Если бы какая-нибудь партия пришла к власти в 1938 году, отстранив нацистов от управления страной, то ей бы всё равно пришлось решать вопрос с Судетами, проблему Данцига и «польского коридора» к Восточной Пруссии.

Немцы, взвинченные многолетней националистической пропагандой ведомства Гёббельса, даже в случае ухода нацистов с политической сцены, всё равно потребовали бы от своего правительства радикального и немедленного решения этих вопросов, которые невозможно было решить иначе как военным путём.

Присоединение Судетов и аншлюс Австрии показали всему миру, что Гитлер уже решил часть проблем, порождённых Версальским мирным договором, и многие немцы были уверены в том, что энергичность немецкого фюрера, позволит ему также легко решить и остальные.

На первом этапе Гитлеру удалось добиться этого мирным путём. Именно по этой причине Адольф Гитлер был номинирован на Нобелевскую премию мира. В глазах всего мира он выглядел миротворцем. И это при предельно агрессивной внутренней пропаганде. Мне сложно сейчас себе представить причину, по которой мир так заблуждался относительно планов Гитлера. Чем всё закончится было видно уже в апреле 1933 года.

На короткое время многим показалось, что угроза большой европейской войны отступила. Среди всеобщей радости по поводу мирного решения Германией территориальных проблем, горстка интеллектуалов и политиков предупреждали о том, что нацисты не ограничатся дипломатическими победами, по причине того, что они сами уже не в состоянии остановиться и остановить те процессы, которые запустили своей пропагандой в 1933 году и прямой поддержкой пронацистских организаций в Австрии, Чехословакии, Польше, Прибалтике.

Наиболее часто цитируется предсказание английского писателя Герберта Джорджа Уэллса о том, что проблема «польского коридора» обязательно выльется в новую масштабную войну в Европе. Писатель даже называл примерную дату — январь 1940 года. Он ошибся в своём прогнозе совсем немного, Вторая мировая война началась на 4 месяца раньше.

Постепенно мир трезвел, медленно приходило понимание опасности, исходящей от гитлеровской Германии. К лету 1939 года о предстоящей войне и её причинах уже знали все. Ни у кого не осталось иллюзий на мирное решение возникших в Восточной Европе проблем, порождённых настойчивыми территориальными требованиями Германии.

Большинство европейских государств начало усиленно готовиться к войне. Сейчас многие историки делают вид, что нацистская агрессия в отношении Польши была неожиданностью, вроде бы как все думали, что Гитлер не решится. Это неправда, все знали, что он решится, все понимали, что у него нет другого выхода, он уже разогнал милитаристские настроения пропагандой не только в нацистской партии, но и у простых граждан, что милитаризованная немецкая экономика уже долгое время работала на эту будущую войну. Скорее наоборот, весь мир, включая нацистов, был уверен в том, что никто в Европе не решится бросить вызов Гитлеру, объявить войну агрессору, в случае его нападения на Польшу.

Нацистская пропаганда военного призыва принципиально отличалась методами психологической обработки населения. Сотрудники Гёббельса рисовали военную службу яркими красками — жизнь военного романтична и красива. Только военная служба, по мнению пропагандистов, делает мужчину сильным, смелым и здоровым. Ни творчество, ни добросовестный труд, ни служение