Вздохнув, Мишка встал, как показывал Михалыч. Так работать было и вправду удобнее и быстрее. Повторив за бригадиром все действия, парень ощутил, насколько проще ему работать. Улыбнувшись и показав большой палец, он принялся за работу. Теперь он отставал по скорости от соседа деталей на пять-семь, а количество брака резко снизилось. Успокоив себя тем, что скорость — дело наживное, Мишка углубился в работу.

Не все ладилось и с учебой. Уставший после смены Мишка с трудом доплелся до школы. Отыскав свой класс, он вошел в кабинет и скромно уселся за последнюю парту в надежде, что так он будет менее заметен — у парня после тяжелой смены уже не оставалось сил ни на знакомство, ни на собственно учебу. Но после первой же смены убедившись в тяжести неквалифицированного труда, он понял, что будет учиться уже хотя бы ради того, чтобы иметь возможность уйти от этого до печенок осточертевшего ему за первый же день работы станка. Но с началом урока парень едва не взвыл — он понимал слова, но смысл сказанного совершенно ускользал от него. А когда его вызвали к доске на алгебре, он стоял и смотрел на написанное задание как баран на новые ворота, кроша в руке мел и совершенно не понимая, что он должен сейчас сделать. Плотно забытая десять лет назад школа давала себя знать.

Смертельно уставший, Мишка, топая после уроков в общежитие, с тоской думал о том, сколько он напрасно потратил времени. И чего ему было не учиться в свое время? Каким же он был идиотом! А теперь придется самостоятельно разбираться в этих дебрях, пытаясь продраться сквозь школьные премудрости. А ведь ему еще и на работу завтра утром… И стихотворение надо выучить. И уроки сделать. И… как же есть-то хочется!!! На работу он с собой обед не брал, понадеявшись на заводскую столовую. Столовая не работала, и Мишка остался без обеда. Перед школой поесть было естественно негде и нечего, и сейчас тоже перехватить что-либо не представлялось возможным. Ну ничего, у него дома в сумке за окном висит заботливо сваренная Натальей Петровной картошечка, аж половина жареной курочки и вареные яйца. Вспомнив о предстоящем ужине, Мишка прибавил шагу.

Войдя в свою комнатушку, парень сбросил ботинки и, схватив со стола чайник, поспешил на кухню. Поставив его греться, он торопливо прошагал обратно и, не собираясь утруждать себя разогревом ужина, распахнул окно и потянулся за сумкой. Недоуменно пошарив рукой по пустому крючку, он высунулся в окно и обозрел пустой подвес. Не веря глазам, снова ощупал его руками. Потом, едва не вываливаясь, стену под ним. Сумка так и не появилась. Ошарашенный Мишка закрыл окно, постоял возле него, пытаясь осознать масштабы произошедшей катастрофы, принес с кухни чайник и, залив кипятком заварку, снова открыл окно. Сумки на крючке по-прежнему не было.

— Сперли, сволочи! — Мишка, опершись пятой точкой на подоконник, грязно выругался. Есть хотелось. Хотя нет. Есть ему хотелось еще в обед, а сейчас ему хотелось жрать. Но жрать, благодаря каким-то ушлепкам, ему теперь было нечего. И чего он картошки-то с собой не взял? А ведь Наталья Петровна просила… Тащить ему, видите ли, не хотелось! Ну точно дебил. Не приспособленный к самостоятельной жизни дебил и неумеха. Вздохнув, Мишка взял кружку и, глуша вопли голодного желудка горячим крепким чаем, уселся за уроки.

Неделя самостоятельной жизни прошла как в кошмаре. Работа выматывала, сводила с ума, уроки просто добивали. За продуктами он бегал во время обеденного перерыва, на ходу запихивая в рот что-ничто хоть мало-мальски съедобное. Дар рвался наружу, разрывая его на части. Спать Мишка тоже не мог, хотя и уставал зверски. В итоге и на заводе, и в школе парень бродил, словно сомнамбула, борясь еще и с наваливавшейся дремотой. Как мог, он пытался скинуть напряжение в магазинах, в очередях, в той же школе… Но разве много скинешь мимолетными касаниями?

В итоге в субботу, отработав последнюю смену на этой неделе и дождавшись окончания уроков, он подошел к учительнице по алгебре.

— Нина Петровна, простите… Но я сильно отстал по математике, не могли бы вы со мной позаниматься после уроков? Или в воскресенье, — Мишка смотрел на пожилую учительницу, про себя умоляя ее согласиться.

Женщина внимательно посмотрела на парня.

— Вы сколько спите, молодой человек? — оглядев его осунувшееся лицо и выразительные синяки под темными, напоминающими провалы в никуда глазами, поинтересовалась она.

— Всю эту неделю больше четырех часов не получалось, — виновато ответил Мишка, умолчав о том, что это он находился в горизонтальном положении, а вот спал, точнее, дремал час-два от силы. — Нина Петровна, да вы не переживайте, я привычный. На фронте часто и того поспать не удавалось, — встряхнув головой, он попытался добавить в голос бодрости.

— И вы хотите еще час потратить на дополнительные занятия? — ровным голосом поинтересовалась она. — На сон останется уже три часа. Выдержите? И как долго?

— Нет, — широко улыбнулся Мишка. — На самом деле, на сон будет оставаться гораздо больше времени. Я же начну понимать задания, и смогу делать уроки гораздо быстрее. Так что по времени для сна я только выиграю.

— На фронте… Вы воевали? — склонила она голову, не отрывая от него взгляда. — У вас в деле это не отмечено, да и я ни разу не видела, чтобы вы носили ордена.

— Недолго. С сорок третьего… — опустил голову Мишка. — А ордена… Пусть лежат. Я же не за ордена воевал.

— Стесняетесь, — вздохнув, резюмировала она. — Напрасно. С алгеброй у вас действительно беда, — совершенно без перехода продолжила Нина Петровна. — Боюсь, придется начинать с азов. Вы готовы оставаться после занятий… скажем, в понедельник, среду и субботу? В субботу подольше позанимаемся, в воскресенье выходной, отоспитесь, — задумчиво проговорила она. — Ну так что?

— Конечно! Спасибо огромное! — с облегчением выдохнул обрадованный Мишка, даже не рассчитывавший на такое количество дополнительных занятий. Такими темпами он быстренько остальных догонит, и сможет подтянуть литературу, а затем и историю. Ну и русский язык надо тянуть… Но этим он уже после математики займется.

— Тогда прошу, — указала на опустевшую парту Нина Петровна. — Для начала давайте определимся с тем, что вы помните.

Мишка вместе с Ниной Петровной вышел из школы заполночь. Во время занятий