массы еще не освободились из плена оборонческих, соглашательских иллюзий. Они не поддержали бы революционную столицу. Фронтовые части и большинство тыловых гарнизонов, боровшиеся за мир и уже потерявшие доверие к Временному правительству, еще верили своим комитетам, где преобладали эсеры и меньшевики.

В этих условиях открытое столкновение было бы на пользу контрреволюции. Поэтому большевики стремились удержать массы от выступления. Но это оказалось невозможным.

В 1-м пулеметном полку, который начал выступление, с утра 3 июля побывали 23 агитатора от большевистской военной организации. Солдаты успокаивались на время, но затем снова раздавались призывы к выступлению. Во второй половине дня туда отправился В. И. Невский с несколькими другими лучшими большевистскими ораторами. Но, несмотря ни на что, полк с оружием в руках вышел на улицы.

Так же обстояли дела и на Путиловском заводе. Во второй половине дня на митинге, где собралось до 25 тыс. человек, рабочие требовали немедленного выступления. Попытки большевиков, среди которых был и Г. К. Орджоникидзе, удержать рабочих не увенчались успехом. Колонна путиловцев направилась к Таврическому дворцу.

У особняка балерины Кшесинской, где помещался ЦК большевистской партии, перед солдатами выступали М. И. Калинин, Я. М. Свердлов, Н. И. Подвойский. Обращаясь к пулеметчикам, они призывали их воздержаться от выступления. Но и здесь никакие убеждения не подействовали.

Солдаты кричали, лязгая затворами: «Теперь не время разговоров. Теперь надо дело делать!»

Такое же настроение царило повсюду среди солдат и рабочих. Народная лавина нарастала. «К 11 часам вечера выяснилось, — писал Я, М. Свердлов, — что удержать ни войска, ни рабочих нет возможности»{37}. Ввиду этого Центральный Комитет решил возглавить движение. Партия ставила своей задачей повести массы, придать демонстрации мирный и организованный характер.

К утру 4 июля среди рабочих и солдат появилось отпечатанное специальной листовкой воззвание Центрального Комитета большевиков. В нем говорилось: «Вчера революционный гарнизон Петрограда и рабочие выступили, чтобы провозгласить этот лозунг: «Вся власть Совету!»; это движение, вспыхнувшее в полках и на заводах, мы зовем превратить в мирное, организованное выявление воли всего рабочего, солдатского и крестьянского Петрограда»{38}.

Сотни тысяч демонстрантов потянулись к Таврическому дворцу. В Петроград прибыли 10 тыс. революционных моряков Кронштадта, 500 тыс. рабочих, солдат, матросов приняли участие в демонстрации. Спокойно и уверенно колонны шествовали по городу.

Но правительство не хотело мирного исхода. Оно стремилось расправиться с трудящимися. Как цинично сказал помощник военного министра Якубович, «пришла пора вскрыть петроградский нарыв», В полном единстве с генералами действовали эсеро-меньшевистские лидеры. Весь день 3 июля в Петрограде концентрировались контрреволюционные отряды. На Дворцовую площадь прибыли юнкера и казаки. К городу подтягивались вызванные с фронта кавалерийские дивизии, казачьи полки.

И вот мирное шествие толпы было нарушено выстрелами. На углу Садовой и Невского проспекта, на Сенной площади, Литейном проспекте, у Инженерного замка по демонстрантам стреляли из винтовок и пулеметов, в колонны летели бомбы и гранаты. По различным данным, число убитых и раненых 3–4 июля составило от 400 до 700 человек.

Рабочие и солдаты пытались дать отпор. В разных местах вспыхивали схватки. Две сотни казаков в конном строю атаковали солдат 1-го пехотного полка на углу Шпалерной и Литейного. На улицах появились баррикады. Но силы были неравными. К вечеру правительство двинуло против демонстрантов регулярные войска. К Таврическому дворцу подошли бронемашины из Михайловского манежа. Из Павловска прибыла гвардейская конная артиллерия.

Соотношение сил оказалось не в пользу революции. Нельзя было принимать бой при таких невыгодных условиях. Центральный Комитет партии вечером 4 июля призвал к завершению выступления, организованному прекращению демонстрации.

Контрреволюция спешила закрепить достигнутый успех. Еще не смолкли стоны раненых на петроградских мостовых, как начались контрреволюционные погромы, террор против большевиков. 5 июля столица была объявлена на военном положении.

Английский посол в Петрограде Джордж Бьюкенен и военный атташе посольства генерал Нокс в июльские дни передали министру иностранных дел Терещенко «предложения» о мерах, необходимых для «борьбы с революцией». Они требовали восстановить смертную казнь для солдат, разоружить рабочих и революционные воинские части, наказать «агитаторов», организовать военную цензуру с правом конфисковывать революционные газеты и т. п.

Временное правительство охотно и послушно следовало этим «советам».

5 июля — разгром редакции газеты «Правда».

7 июля — постановление о расформировании частей Петроградского гарнизона, принимавших участие в июльской демонстрации.

8 июля — разгром помещения Союза металлистов; приказ о роспуске Центрального комитета Балтийского флота (Центробалта), распоряжение об аресте «зачинщиков волнений» в Кронштадте.

9 июля — нападение на районные комитеты большевиков в Петрограде.

12 июля — введение смертной казни на фронте.

Такова лишь малая часть хроники действий контрреволюции сразу после июльской демонстрации.

Петроград первой половины июля. Тревожные, напряженные, горькие дни. Разоружаются рабочие дружины. Идут массовые погромы, обыски, аресты. На Шпалерной улице схвачен и убит рабочий — большевик Иван Авксентьевич Воинов, распространявший «Листок «Правды44». В город прибывают все новые воинские части, вызванные с фронта: 14-я кавалерийская дивизия, бригада 45-й пехотной дивизии, 5-й броневой дивизион, 1-й самокатный батальон… Светлой июльской ночью к Петропавловской крепости, занятой кронштадтцами и пулеметчиками, движется правительственный отряд — пехотинцы, артиллерия, бронемашины. Утром 6 июля к ним присоединяются самокатчики. Стремясь избежать кровопролития, матросы и пулеметчики сдают оружие и оставляют крепость.

На Дворцовой площади, окруженной верными правительству войсками, производится разоружение революционных частей (1-й пулеметный полк был разоружен 9 июля).

Многие зарубежные буржуазные авторы выражают сожаление, что Временное правительство в июльские дни проявило «мягкость» и «нерешительность». Правительством «очень мало было сделано для того, чтобы подавить внутреннего врага» (Д. Футмэн); «умеренные лидеры пе хотели использовать полицейские методы против большевиков» (А. Джейнос).

Временное правительство и эсеро-меньшевистские лидеры не заслужили этих упреков. Они сделали все возможное для того, чтобы подавить истинных представителей трудящихся масс. И не их вина, что подавить большевиков так и не удалось.

Особенно гнусными были попытки Временного правительства арестовать В. И. Ленина, осуществить над вождем революции физическую расправу.

7 июля правительство опубликовало постановление об аресте и привлечении к суду В. И. Ленина и ряда других большевиков. Под улюлюканье контрреволюционной печати, развернувшей неистовую клеветническую кампанию против Ленина и большевистской партии, ищейки правительства ринулись на поиски Ленина.

О злодейских замыслах контрреволюции с необычайным цинизмом рассказывал генерал Половцев, один из главных руководителей июльской расправы, командовавший тогда войсками Петроградского военного округа. Он писал: «Офицер, отправляющийся в Териоки с надеждой поймать Ленина, меня спрашивает, желаю ли я получить этого господина в цельном виде или в разобранном… Отвечаю, с улыбкой, что арестованные очень часто делают попытки к побегу».

Юнкера искали Ленина в редакции «Правды», совершили налет на квартиру Елизаровых, учинив там обыск и погром. Эти усилия были напрасны. Партия надежно укрыла своего вождя в