посольство для беседы министров Временного правительства. Другая американская миссия во главе с инженером Дж. Стивенсом с такой же бесцеремонностью стремилась установить контроль над железнодорожным транспортом. «Вам будет предоставлен полный контроль во Владивостоке, — писал Стивенсу американский посол Фрэнсис, — и я надеюсь, что этот контроль будет распространен на всем протяжении Сибирской железной дороги».

Господство буржуазии вело Россию к гибели. Продолжение бессмысленной войны, высасывавшей все жизненные соки из государства, развал экономики, растущее закабаление страны иностранным капиталом — все это были убедительные симптомы грозившей катастрофы.

Сам Керенский позднее признавал, что правительство не находило выхода из создавшегося положения, а топталось на месте. «Топтались везде — и в армии, и в аграрном вопросе, и в вопросе о войне и мире. Можно сказать, все государство топталось на месте, зацепившись за кадетский пень».

Не в «кадетском пне», разумеется, было дело, хотя кадеты категоричнее меньшевистских и эсеровских лидеров выражали свою приверженность к буржуазному строю. Дело заключалось в органической неспособности буржуазно-помещичьих кругов, остававшихся у власти, преодолеть всесторонний кризис, найти выход из тупика, разрешить противоречия, накапливавшиеся долгие годы и наконец обнажившиеся.

Только социалистическая революция могла вывести страну на путь спасения и возрождения.

К осени революционный кризис в России назрел. Забастовочное движение рабочих достигло невиданного размаха. Вспыхнувшая в конце сентября всеобщая стачка железнодорожников, забастовка 100 тыс. рабочих Урала, начавшаяся в октябре стачка 300 тыс. текстильщиков Иваново-Кинешемского района, забастовки печатников, московских кожевников, бакинских нефтяников, горняков Донбасса, как могучие валы надвинувшейся бури, потрясали господство капитала.

В ходе забастовок рабочие все активнее, решительнее и организованнее вмешивались в управление фабриками и заводами, устанавливали контроль над производством. Бастуя, они, как правило, выдвигали политические цели — прежде всего о передаче власти Советам. Эти требования решительно выражали также профессиональные союзы и фабрично-заводские комитеты (в октябре состоялась Всероссийская конференция фабзавкомов. В сентябре-октябре прошло также свыше 50 городских, уездных, губернских конференций фабзавкомов и профсоюзов).

Рабочий класс масштабами, остротой, политической направленностью, организованностью своей борьбы демонстрировал готовность к решающему штурму, утверждал себя в качестве признанного руководителя всех трудящихся масс.

Крестьянское движение вылилось в открытую массовую борьбу против помещиков, за фактическую ликвидацию помещичьего строя. Это была, таким образом, борьба против правительства, которое поддерживало и защищало на деле помещичье землевладение. За сентябрь — октябрь в Центрально-земледельческом районе произошло 1349 крестьянских выступлений, в губерниях Поволжья — 1670. Крестьяне громили помещичьи имения (удельный вес насильственных антипомещичьих действий в общем количестве крестьянских выступлений вырос с 5 % в июне до 20,7 % — сентябре и 42,1 % — октябре), вступали в вооруженные столкновения с правительственными войсками. По существу, в стране развернулось крестьянское восстание. Сначала в Козловском уезде Тамбовской губернии, затем во всей Тамбовщине, Рязанщине, Орловщине, в Пензенской, Курской, Нижегородской и других губерниях… Осенью пламя восстания полыхало в 26 губерниях Европейской России.

Это было, как отмечал В. И. Ленин, фактом огромнейшего политического значения. Крестьянское восстание в крестьянской стране! Один этот факт со всей убедительностью свидетельствовал о наличии общенационального кризиса, о том, что дело подошло к последней черте{47}.

Союз рабочего класса и трудящегося крестьянства креп в огне революционной борьбы, объединяя подавляющее большинство населения страны. Крестьяне — бедняки и середняки — поднимались не только против помещиков, но и против сельской буржуазии. Резче, острее сказывалось классовое расслоение в среде крестьянства, и социальная война крестьян против помещиков переплеталась с социальной войной бедноты против кулачества.

С исключительной быстротой проходила большевизация армии. Буквально каждый день в партию вступали тысячи солдат, полки и батальоны один за другим принимали большевистские резолюции. Полностью стояли за большевиков моряки Балтийского флота, солдаты запасных полков. За партией шло большинство солдат важнейших, ближайших к центру страны фронтов-Северного и Западного, ее поддерживала подавляющая часть гарнизонов страны.

В сотнях и тысячах выпускаемых на Западе книг утверждается, что народы России поднялись на революцию только в результате «подстрекательской пропаганды фанатиков-большевиков».

Да, конечно, большевики вели неустанную пропаганду, разъясняя массам положение в стране и задачи революции. Но все дело в том, что эта пропаганда отвечала чаяниям миллионов трудящихся, была направлена на защиту их жизненных интересов.

Образно сказал об этом в 1920 г. уже упоминавшийся Раймонд Робинс, находившийся в России во время революции: пропаганда большевиков сливалась с собственными думами масс, наподобие «дыхания человека, который дует в ту же сторону, что и стихийно поднявшийся ураган».

В новых условиях началась новая полоса в жизни Советов. Бурно росла их активность и действенность, Советы отбрасывали прочь эсеро-меньшевистскую политику, становились на позиции большевиков.

31 августа явилось знаменательным днем в истории Советов и революции. Петроградский (столичный) Совет рабочих и солдатских депутатов впервые за все время своего существования принял большевистскую резолюцию. Это была резолюция «О власти».

Поздно вечером началось голосование. Эсеро-меньшевистское руководство Совета, привыкшее получать большинство, в волнении металось по залу. К четырем часам ночи стало известно: большевистская резолюция получила огромный перевес (279 «за» и 115 «против»). Вслед за этим был переизбран президиум Совета. Руководство Петроградским Советом перешло к большевикам. 5 сентября большевистскую резолюцию принял и Московский Совет. Аналогичные сообщения одно за другим приходили и из других важнейших городов страны. Киев и Харьков, Казань и Уфа, Минск и Ташкент, Самара и Брянск, промышленные города Урала и Донбасса — более 25 °Cоветов России выступали в поддержку большевистского лозунга «Вся власть Советам!».

Этот лозунг, вновь вставший на повестку дня, теперь означал уже призыв к насильственному свержению господства буржуазии.

«…Клич, поднятый в самом начале революции нашей партией: «Вся власть Советам, в центре и на местах», — стал голосом всей революционной страны», — говорилось в декларации большевиков в сентябре 1917 г.{48}

К осени 1917 г. сложились все необходимые условия для успешного свержения господства буржуазии.

Народные массы твердо и решительно выразили свою готовность покончить со старым, подняться под руководством большевиков на борьбу за установление своей власти. «За нами большинство класса, авангарда революции, авангарда народа, способного увлечь массы, — указывал В. И. Ленин в сентябре. — За нами большинство народа…»{49}

Одной из предпосылок успеха в революционной борьбе, как учит марксизм-ленинизм, является наличие колебаний в рядах врагов, а также среди «слабых половинчатых нерешительных друзей революции»{50}.

Эта предпосылка также была налицо. В лагере контрреволюции царили растерянность, неуверенность. Глава правительства и главнокомандующий 36-летний адвокат А. Ф. Керенский метался в поисках путей укрепления буржуазной власти. Напыщенная риторика бесчисленных речей этого самовлюбленного позера и хвастуна не могла скрыть страх перед надвигавшейся бурей и неспособность понять реальное соотношение сил.

Буржуазные и мелкобуржуазные партии пытались найти выход в создании подобия парламентских учреждений, надеясь отвлечь массы от революционной