— Погоди, это же…

Она подняла руку, медленно провела ей у лица мужчины. Ноль реакции, как у мертвеца. Щелкнула пальцами, и длинные, острые ребристые уши забавно дернулись.

— Ты слепой. И они такие же?

Кардиец коротко кивнул, надевая маску обратно. Лапки того, что теперь напоминало странного строения насекомое услужливо проникли под кожу, в плотно сомкнутые полости на затылке. Он слегка повел головой, словно заново привыкая к ощущениям, и через несколько секунд повернул голову “лицом” к Любе, словно вновь обретя способность видеть.

— Я вижу твое тепло. И они увидят. Надо уходить.

— В реку!

Кардиец не послушал, дернул девушку за руку, но Люба непреклонно тянула его в сторону воды.

— Прыгай в реку, она же холодная!

Прятаться вот так, буквально у врага на виду, было бы настоящим самоубийством, но все же толика смысла в этом плане была. Ар сомневался, его тянуло просто убежать, как он делал много раз до этого, но с обузой, какой была Люба, это было очень и очень непросто. Наконец, плюнув на все, он подчинился, и они вдвоем ступили в ледяной поток бурной, мелкой речки.

— Холодная, бляха-муха..! — ахнула девушка, но пошла дальше, все глубже и дальше заходя в воду.

— Живей, живей! — подгонял ее кардиец, то и дело прислушиваясь к уходящей вдаль тропе. — Вниз!

И резко, бесцеремонно уронил девушку, падая за ней в воду. Маска на лице завибрировала, стала вырываться, но он крепко держал ее рукой, не давая всплыть. Мысленно он лишь умолял старушку выдержать, не захлебнуться. Всего минуту, пусть пройдут и, а дальше — бежать…

Люба же, лежа спиной на каменистом дне, кое-как сумела открыть глаза. Сквозь бурлящий поток воды она видела, как отряд кардийцев бодро сбегает вниз по склону холма, след в след преследуя их. Они все приближались, и впереди прочих следовал самый умелый следопыт, что чувствовал малейшую разницу в температуре грунта — Люба все-таки бежала босиком, следы ее еще были теплыми. А воздух медленно, но верно заканчивался.

Воины остановились ровно там, где двое остановились перевести дух. Следы обрывались, а значит, нужно было искать здесь. Они стали расходиться в разные стороны, проверять каждую кочку, вынюхивать, высматривать. Один уверенно пошел в сторону бурлящего потока реки, держа меч наготове. Шаг, удар — стал проверять воду, методично и неспешно. Еще шаг, еще удар, совсем рядом с Аром, что едва мог удержать вырывающееся из рук лицо. Еще шаг… Но не было удара. Кто-то из кардийцев прикрикнул, остальные стали сбегаться к нему. Ар хотел было вынырнуть, но Люба положила руку ему на грудь. Еще немного, рано, рано!

Наконец, когда преследователи скрылись за возвышенностью, беглецы, как рыба на нересте, выскочили из воды, глотая воздух и откашливаясь. Даже маска беспорядочно махала лапками в воздухе, радуясь тому, что жизнь ее не оборвалась под водой безымянной реки.

— Уходим, — отдышавшись, коротко сказал Ар, вновь хватая Любу за руку.

***

Дрожа, Люба тянулась к костру тонкими, бледными ручками, поджав колени, и вместе с тем разглядывала собственные конечности, с каждой минутой находя все больше и больше отличий от того, к чему она привыкла. И дело тут было не в грязи, забившейся под ногти или разбитых костяшках — само строение рук говорило о том, что они никогда не держали ничего тяжелее столовых приборов. Это было непривычно для той, чья одежда вечно пахла канифолью и жженым припоем, а пальцы годами не были в полном составе здоровыми и целыми, без царапин, ожогов и