Будь Кара чуть выше ростом, то ее ноги коснулись бы земли даже в сидячем положении. А так Пепе пришлось стянуть ее на землю.

Она покачнулась, ее щека уперлась прямо ему в грудь, руки упали с его плеч. Он поддерживал ее за талию и наслаждался тем, что ее обмякшее тело прижимается к нему.

– Ты можешь идти?

– Да. – В ее голосе отчетливо прозвучал вызов, но это был скорее вызов не державшим ее ногам, чем ему. – Не надо меня нести.

– Пойдем. Машина нас ждет.

Пепе почти тащил ее на себе те десять минут, что они шли до «лендровера».

Кристоф Боке, владелец виноградника, сидел за рулем и ждал их. Он не сделал ни малейшей попытки выйти и поздороваться, а лишь крякнул, когда Пепе усадил Кару впереди.

Пепе нагнулся, чтобы пристегнуть ей ремень на сиденье, и попытался не обращать внимания на ее влекущий запах. Он слышал, как она отчаянно глотает слюну, чтобы сдержать подступающую рвоту. В руке она сжимала бумажный гигиенический пакет.

Пепе уселся сзади, а Кристоф даже не скрывал своего недовольства:

– И вся эта суета из-за короткого перелета?

У Пепе зашевелились волосы на руках – он был готов полезть в драку.

– Она беременна, – коротко ответил он, откинулся на сиденье и сжал губы. Ему не нравился тон француза. Очень не нравился.

Когда Кара проснулась, было темно. И все не так, как сегодня утром, – сейчас она совершенно не представляла, где находится. Последнее, что она запомнила, – это симпатичный фермерский дом, к которому они подъехали. О, еще она помнила, что Пепе чуть не сорвал переднюю дверцу автомобиля, когда у нее началась рвота. Как он почувствовал, что ее вот-вот вырвет? Это загадка. Ее стошнило, едва она успела вывалиться из машины, а он стоял рядом, гладил ее по спине и отводил назад волосы, чтобы не запачкались.

Такой заботы от него она не ожидала.

Кара провела рукой по бокам. Слава богу, она полностью одета. Ей было лучше, небольшая слабость, но в целом намного лучше.

Наверное, надо встать и отыскать Пепе. Он где-то здесь, в этом доме, похожем на картинку.

Около кровати стояли ее туфли: модные, дизайнерские туфли на низком каблуке, купленные ей Пепе. Туфли, о которых она мечтала.

Кара медленно вышла из комнаты на широкую лестничную площадку. Снизу слышались голоса. Она осторожно начала спускаться по лестнице – голоса привели ее на большую кухню.

За дубовым столом сидели Пепе, мужчина – она вспомнила, что это Кристоф, – и миниатюрная, похожая на птичку женщина. Каре показалось, что женщина даже меньше ее ростом. Такое впечатление, что ожила миссис Пепперпот[4], которая, увидев Кару, засуетилась, кинулась к ней, взяла за руку и подвела к столу, без конца щебеча по-французски.

Пепе встал, обнял Кару и поцеловал в обе щеки:

– Как ты себя чувствуешь?

– Намного лучше, – промямлила она.

– Хорошо. – Он внимательно ее оглядел. – Ты все еще немного бледная, но уже не напоминаешь Невероятного Халка.

– Очко в мою пользу. – Кара села на стул, который он выдвинул для нее около своего.

Миссис Пепперкот тут же поставила перед ней тарелку с дымящимся прозрачным бульоном и плетеную хлебницу с французским багетом.

– Mangez[5], – произнесла она и поднесла руки ко рту, показывая, что надо делать.

– Кара, это Симона, жена Кристофа, – сказал Пепе. – Она не говорит по-английски, но зато готовит превосходный мясной бульон.

Кара улыбнулась Симоне:

– Благодарю вас… merci.

Бульон пах очень аппетитно. У нее забурчало в желудке.

– Mangez, – повторила Симона.

– Она ждала, когда ты проснешься, – сказал Пепе. – И еще благодаря ей приходил врач и осмотрел тебя.

Кара смутно припомнила надушенную терпкими духами женщину, которая сидела на ее кровати и прикладывала к ней какие-то приборы.

– Я думала, что мне это приснилось.

Пепе тихонько засмеялся:

– У тебя беременность четыре месяца. Вполне разумно было проверить, все ли с тобой в порядке помимо непереносимости полетов.

Оказывается, он может быть таким заботливым. Странное тепло растеклось у нее в груди, по жилам и по коже.

– Я страдаю этим с детства, а беременность все усугубила.

– Пусть так, но я вызвал нашего семейного врача в Париж, чтобы завтра он тебя осмотрел. А сегодня у тебя слишком низкое давление.

– Оно у меня всегда низкое.

– Лучше перестраховаться. Ты носишь ребенка, чья жизнь зависит от твоего здоровья.

– Успокойся, Пепе. Ты похож на заботливого папашу.

Глаза у него недовольно сверкнули, но с лица не сходила улыбка.

Неловкость прервала Симона, поставив перед Карой кувшин, и налила ей в стакан охлажденной воды.

– Почему она так странно на меня смотрит? – пробормотала Кара себе под нос так тихо, что только Пепе мог это услышать.

Симона продолжала кивать и улыбаться ей, в отличие от своего угрюмого мужа, который молча крутил в руке стакан с вином.

– Потому что ты беременна, и она хочет получше тебя накормить.

– Как я могу есть, когда все на меня уставились?

Кара ждала, что сейчас Пепе скажет что-нибудь саркастическое, сострит, но он вместо этого вовлек Кристофа и Симону в разговор, и тем самым отвлек их внимание от нее.

Пепе был прав: бульон очень вкусный, особенно вместе с теплым багетом.

Она доела бульон и положила ложку в пустую тарелку. В этот момент Кристоф засмеялся на что-то сказанное Пепе, допил вино и протянул ему мускулистую руку. Пепе встал со стула, и оба мужчины обменялись энергичными рукопожатиями, а Кристоф еще и стал трясти Пепе за плечи.

– Это что, новая форма выражения мужского единства? – тихо спросила Кара у Пепе.

К ее удивлению, ответил ей Кристоф:

– Всегда хорошо подтвердить сделку рукопожатиями.

– Ты все-таки покупаешь виноградник? – спросила она.

Пепе поднял стакан и произнес, обращаясь к французу:

– С вами не просто заключать сделки, мой друг.

– Некоторые сделки того заслуживают. – Кристоф взял бутылку и хотел долить вина в стакан Пепе.

Пепе остановил его: