— Давай, обижайся, — сердито рыкнул я, — это же очень удобно! Сначала нарядиться на свадьбу дочери так, словно ты до сих пор живешь в руинах мельницы, потом ничем мне не помогать, а когда я пытаюсь придать тебе такой вид, чтоб эти напыщенные дроу не кривились высокомерно, еще и обидеться. Не волнуйся, я привык! Я же безотказный! Мной каждый командует, и на меня же все обижаются, если им что-то не понравится!

Высказывая все это оборотню, я не стоял без дела. Превратил недорогое сукно его костюма в лучшую замшу темно-серого цвета, а простую полотняную рубашку — в шелковую, отделанную по вороту и манжетам узким кружевом. Добавил вышивки на плечи и полы камзола и несколько алмазов в заколку на вороте, затем сменил медные пуговицы на белое золото. Эта работа меня постепенно успокоила, и я уже почти улыбался, добавляя шелковистый блеск его черной гриве и серебреные пряжки подновленным сапогам.

— Ир, ты и правда так думаешь? — Медведь выглядел озадаченным.

— А ты думаешь по-другому?! — изумился я и тут почувствовал, как открываются внешние щиты. — Но сейчас не время и не место об этом спорить, к нам приехали гости, я должен их встретить. А ты иди к Кахорису и проследи, чтоб он и Рэш были одеты не хуже.

Спускаясь по лестнице, я еще ехидно ухмылялся, вспоминая расстроенный взгляд, каким провожал меня Таилос, но, уже дойдя до входной двери, начал с досадой понимать, что несправедливо напал на оборотня. Наверное, нужно чаще кастовать заклинание невозмутимости или больше отдыхать, а то вскоре от меня начнут прятаться самые надежные друзья, постановил я, выходя на крыльцо.

Дроу подходили к дому дружной толпой, надежно окружив своими шикарно разодетыми фигурами тихого жениха. Так надежно, что даже я не сразу отыскал его среди шелка, бархата, золота и блеска драгоценностей. А найдя, как-то сразу понял, кого он мне сейчас напоминает. Маглора-первогодка, подписавшего неимоверно трудный и кабальный контракт, условий которого заведомо не сможет выполнить, но не имеет никакой лазейки, чтобы отказаться, даже за разорительную неустойку.

И вот именно потому, вежливо поздоровавшись с гостями и пригласив их в дом, я сначала обратился с вопросом к нему:

— Зийлар, вы хорошо себя чувствуете? Мне кажется, вы несколько бледнее, чем обычно.

Все замерли, как перед магистром, держащим на раскрытой ладони смертельное заклятие, а я мысленно подбодрил жениха решиться, поверить мне, задать вопрос или попросить поговорить с ним наедине. Однако он вместо этого сделал нечто совершенно неожиданное. Сунул руку за ворот, жестом фокусника достал из-за пазухи свернутый в трубочку свиток и молниеносно вложил его мне в руки.

— Я совершенно здоров и готов жениться на принцессе Мэлинсии, но нижайше прошу вас прежде исполнить мою просьбу. В этом документе я все написал… не надеялся, что мне позволят говорить свободно.

Рведес ди Гиртез непроизвольно дернул рукой в сторону свитка, но я уже успел кастовать защиту, и его пальцы встретили непроницаемую стену.

— Извините, маркиз, но это письмо мне. — В моем голосе было столько же учтивости, сколько и льда.

Глава дома Гиртез торопливо опустил руку и уставился на меня с таким исследовательским интересом, словно обнаружил на собственном рукаве диковинного, но явно ядовитого жучка. Однако меня сейчас меньше всего волновали мысли Рведеса, все мое внимание было приковано к умоляющему взгляду его сына. Неужели жених додумался попросить об отмене ритуала? В таком случае я окажусь в крайне щекотливом положении: настаивать на свадьбе неприлично, а лишить Сейниту любимого — жестоко.

Осторожно, словно в свитке пряталась гадюка, я развернул документ, прочел, секунду подумал и передал Унгердсу. Магистр прочел, изумленно поднял одну бровь и так же молча передал свиток подошедшему вместе с Рэшем Кахорису. Старый волк читал письмо со скептической ухмылкой, а дочитав, не глядя передал соседу.

— Ну что, будем кидать камни? — Прочтя письмо, Рэш спокойно сунул его в собственный карман. — Я бросаю белый.

— Я тоже, — уверенно кивнул советник.

— И я, — не глядя на меня, твердо сказал Ках. — Он маг и вообще человек хороший.

— И я белый, — радуясь, что успел кастовать заклинание невозмутимости, ровно сказал я и подвел итог: — Решение принято. Зийлар, твоя просьба удовлетворена. Желаешь ли ты, чтоб ритуал был проведен немедленно?

— Да, — с облегчением кивнул он, — желаю.

— Вариса, принеси чашу стаи. Поскольку Мэлин в этот раз занята, в ритуале поможет Орисья. Ках, позови ее.

Мне очень не хотелось раньше времени показывать ведьму гостям, но ради важного дела пришлось пожертвовать эффектом.

— Иридос, ты не можешь нам объяснить, — не выдержал правитель, — чего попросил у вас мой племянник?

— Принять его в дом Тинерд и, соответственно, в стаю, — сухо сообщил я, сразу смекнув, что своим поступком Зийлар на корню подрубил мою мечту как можно дольше держать в тайне от подданных Изиренса свою принадлежность к оборотням.

Но не зря говорят, что ежа в мешке не спрячешь, хоть где-то, да вылезет иголка. И теперь уже не имеет особого значения, на день раньше или позднее это произойдет.

Дроу ошарашенно замерли, определенно, такой подлости от спокойного и скромного парня они никак не ожидали. Только еле заметно ухмыльнулся державшийся чуть в стороне посланец королевы, опознанный мною по маглорской мантии и широкой ленте официальных цветов Сандинии.

— Но ты ведь понимаешь, что он не в себе? — осторожно осведомился у меня личный маг правителя.

— А в ком? — едко пошутил я и холодно добавил: — Извини, Гуранд, но признаков безумия я у него не нахожу. Вот успокаивающее зелье он пил, и три сторожки, которыми вы его держите, я тоже вижу. Все остальное как обычно. Но вы можете с ним поговорить, хотя, если он откажется, я не буду настаивать.

— Нет, — решительно поднял руку в предупреждающем жесте жених, заметив намерение отца шагнуть ближе, — не тратьте время и силы. Я думал всю ночь и принял это решение сам, без подсказки или давления. И не намерен от него отступать. Я вряд ли когда-нибудь сумею простить самого себя за проявленную мягкость и сговорчивость, но вот зато о том, чтобы Мэлин была счастлива, вполне смогу позаботиться. И потому жить мы будем в доме Тинерд. Мэлин — ведьма, и ей нужен простор, а в доме Гиртез она просто задохнется и высохнет, сидя на женской половине.

— Спасибо, — произнес с лестницы звонкий женский голос, — ты сказал золотые слова, и я рада, что у тебя такое чистое сердце. Зачем звал меня, маглор Иридос?

Дружно оглянувшиеся на этот голос дроу в остолбенении смолкли, как, впрочем, и Рэш с магистром. Только Кахорис, ведущий ведьму по лестнице, прятал лукавый блеск глаз. Я и сам на секунду замер, изучая совершенно неизвестную даму в роскошном, достойном королевы платье, ее гордо поднятую голову с простой, но изящной прической, украшенной усыпанным драгоценными камнями гребнем и невесомой серебристой накидкой.