Валери подала чай на очередном серебряном подносе.

– Валери, будь добра, закрой за собой двери, – попросил Кэкстон. Ее руки все еще тряслись, когда она выходила из комнаты и сдвигала двери за медные ручки.

– Должен ли я начать разговор с заявления о том, как меня потрясла кончина Дениз? – спросил Кэкстон. – Или вы уже проштудировали желтую прессу и знаете, что эти слова не были бы искренними? Во время полета у меня было достаточно времени, чтобы пролить все слезы, на какие я еще способен. Я не убивал, хотя многие из ее знакомых скажут вам, что мог бы. Однако я больше не любил ее, как вы, должно быть, и сами поняли по обстановке.

– Не хотите спросить у нас что-нибудь, пока мы не начали спрашивать у вас? – поинтересовался Чэпмен.

– Мне все известно о том, где и как ее обнаружили, детектив. После того как Валери нашла меня вчера ночью, я велел своему помощнику выяснить все возможные подробности. И уверен, что вы сообщите мне все, что сочтете необходимым.

Мне достаточно часто приходилось работать с Майком, поэтому я знала его приемчики. В подобных делах очень хочется найти мотив, из-за которого муж убил жену, – деньги, бизнес, неверность, а в данном случае – очень большие деньги. В таком браке заказное убийство обошлось бы намного дешевле, чем алименты, которые его обязал бы выплачивать суд. Но в то же время мы понимали, что такое решение было бы слишком легким. Этот человек прямо-таки подыгрывает нам, не изображая даже тени интереса к тому, как была убита его супруга, проживающая отдельно. Возможно, у него больше источников информации, чем у меня пар туфель.

У Майка были две краткосрочные задачи. Первая – заполучить как можно больше сведений о супругах Кэкстон: как о бизнесе, так и о частной жизни. И вторая – ему очень хотелось распахнуть двери библиотеки, чтобы видеть, кто ходит по квартире.

– Здесь душновато, мистер Кэкстон, – заметил Майк, доставая блокнот. Он ослабил узел на галстуке, встал и подошел к дверям. – Вы не против, если я открою? Пусть немного проветрится.

Кэкстон взял пульт со столика:

– Это необязательно, детектив. Сейчас я настрою нужную температуру. Здесь обычно прохладнее, потому что солнечные лучи со стороны парка не проникают сюда. Приступайте. Что вы хотите узнать?

Хотели мы того или нет, все-таки нужно было выяснить историю семьи Кэкстона и источник его богатства, потому что, вполне вероятно, это имело отношение к преступлению.

Лоуэлл Кэкстон III был внуком сталелитейного магната из Питсбурга и даже назван был в его честь. Его дед родился в 1840 году, и история его жизни стала воплощением американской мечты – ребенок из многодетной нищей семьи, который сумел из мальчишки-чернорабочего подняться до директора завода, когда ему и тридцати не исполнилось. Осознав, что потребность в стали будет только расти – как раз шло строительство железной дороги от побережья к побережью, – он занял деньги у всех своих работяг-родственников и выкупил завод. Начиная с 1873 года, когда другой молодой человек по имени Эндрю Карнеги появился на сцене и стал скупать предприятия, которые позже консолидировал в сталелитейную компанию «Карнеги-стил», Лоуэллу Кэкстону больше не пришлось работать. Он стал инвестором и биржевым дельцом, а позже – филантропом, помогающим Карнеги строить библиотеки и картинные галереи по всему северо-востоку.

В середине 1880-х Кэкстона зачаровал богемный стиль жизни молодых художников-парижан. Он купил несколько квартир на Монмартре и позволил некоторым нищим восходящим светилам изобразительного искусства жить там бесплатно, правда, они давали ему свои картины, которые он увозил в Америку.

Однажды в Париже, выпивая в компании Тулуз-Лотрека, Кэкстон познакомился с танцовщицей, на которой вскоре женился и увез в Штаты. Их сын, Лоуэлл II, унаследовал отцовское состояние – и деньги, и картины, – когда его родители умерли – утонули при крушении «Лузитании» в 1915 году. К тому времени ему уже было тридцать лет.

Поскольку страсть к искусству была у него в генах, младший Кэкстон продолжил дело отца, став покровителем многих художников, в результате чего значительно увеличил фамильную коллекцию. Он был популярной личностью на вечерах у Мэйбел Додж в ее доме 23 по Пятой авеню, где страстно защищал импрессионистов перед Линкольном Стеффенсом, Маргарет Сэнгер, Джоном Ридом и другими интеллектуалами, что собирались у Додж обменяться идеями, пока хозяйка попыхивала сигареткой в золотом мундштуке. На одном из таких soirees[8]он познакомился с будущей женой, гостьей Гертруды Стайн, по имени Мари-Элен де Нейи, известной патронессой авангардного искусства. Это было еще до Первой мировой войны. Наш хозяин, Лоуэлл III – или просто Третий, как любил называть его в детстве отец, – тоже унаследовал любовь к изящным искусствам.

– Первый художник, которого мне довелось встретить в жизни, – это Пикассо, – продолжил рассказ Кэкстон. – Это было в нашем парижском доме перед тем, как он отправился сражаться в Испанию. В то время у него была интрижка с моей матерью, хотя я, конечно, был еще слишком мал, чтобы это понять. И если вам интересно, то могу заметить, что отец воспринимал это спокойно. Взамен он получил несколько прекрасных картин для коллекции. Возможно, вам захочется на них взглянуть. Они висят в моей спальне. Я не выставляю их на всеобщее обозрение.

– Не могли бы вы рассказать о своей жене, мистер Кэкстон? – прервал его Чэпмен.

– У меня было три жены, детектив. Но я полагаю, вы имели в виду Дени?

– На самом деле, если не возражаете, можете сперва рассказать о двух предыдущих. А потом – да, мне бы хотелось услышать о Дениз как можно подробнее.

– О них мне почти нечего сказать. Пусть земля им будет пухом, – при этих словах Кэкстон взглянул на меня и слегка улыбнулся. – В начале войны я женился на Лизетт, – это было во Франции. Она умерла родами. Трагическая потеря. Я ее обожал. Моя вторая жена была родом из Италии, она воспитала ребенка Лизетт и подарила мне еще двух дочерей. Она погибла в Венеции, несчастный случай на воде.

– Ага, – прошептал мне на ухо Чэпмен, придвинув поближе свой стул, – что я тебе говорил? «Ребекка»!

Я не обратила на него внимания. И он задал вопрос Кэкстону:

– А где ваши дочери сейчас?

– Они выросли, вышли замуж и живут в Европе. И если вы хотите знать, любили ли они Дени, то мой ответ «нет». Жена была моложе их, и они никогда не ладили. Не виделись годами.

– Я понимаю, – кивнул Чэпмен. – Нам, разумеется, придется побеседовать с ними.

– Я скажу своим людям, чтобы они предоставили вам всю необходимую информацию.

– Давайте вернемся к Дениз.

– Разумеется, детектив. Я встретил Дени почти двадцать лет назад во Флоренции. Ей было…

– Вы уже овдовели к этому времени, мистер Кэкстон? – задал свой первый вопрос Мерсер.

– Только один раз, мистер Уоллес. Моя вторая жена была в полном здравии. Тот несчастный случай произошел несколько лет спустя. Так или иначе, я прилетел туда, чтобы посмотреть на работу Бернини, которую хотел приобрести. Первый раз я увидел Дениз в художественной галерее, и ее красота заворожила меня гораздо сильнее, чем красота скульптуры. Такого не случалось со мной уже многие годы.