кричала: «Боже мой, уже третий звонок, а она еще только красит ресницы! Когда же ты будешь греться, мы уже начинаем спектакль». Понимаете, такой тоже был момент. Я только к середине первого акта была «тепленькая», разогретая. Когда уже вариация с кастаньетами, – тут, правда, «теплая» была.

«Анна Каренина». В заглавной партии. Вронский – Марис Лиепа.

1972 год. Фото Александра Макарова.

Сразу после этих слов в нашем фильме я поставил знаменитую вариацию с кастаньетами из «Дон Кихота». В Плисецкой-Китри столько жизнелюбия, столько солнечной энергии! Темперамент зашкаливает. Действительно эталонное исполнение.

– Вы до последнего мгновения красили реснички. Это важнее всего на свете?

– Это всегда было важно. Всегда я малевалась незнамо как. Рот должен быть намазан, ресницы наклеены.

– Сами это делали или кто-то помогал?

– Мы, балетные, вообще все сами. Оперных гримируют. Я не знаю, почему так. Может быть, потому, что мы с детства танцуем и уже сами все знаем. Но нас не гримировали. Хотя мужчин некоторых гримируют, на некоторые роли. Когда нужно сделать какой-то особенный нос, например, это, конечно, делают гримеры. Женщин гримируют только в кино или на телевидении. Там есть хорошие специалисты. А может быть, мы не доверяли нашим гримерам. Потому что то, как малевали оперных, – лучше не надо!

Майя Плисецкая. 1965 год. Фото Джорджа Келайдитеса.

«Жар-птица». В заглавной партии. 1964 год. Фото Леона Дубильта.

Быть партнером Плисецкой – особый статус и особая честь.

Александр Богатырев танцевал в дуэте с ней «Лебединое озеро» и «Чайку», партию Треплева:

«В Майе Михайловне было все, что должно быть в великой балерине. Когда я, молодой танцовщик, начал с ней работать, меня поразила ее простота общения. Естественно, поначалу я чувствовал некую неловкость, момент неуверенности. Но Плисецкая сразу расположила к себе, не давила, легко прощала на репетициях какие-то неточности, ошибки. Умение по-царски прощать, не опускаться до партнера, а пытаться поднять его до своего уровня и разговаривать с ним как с мастером ("ну ты же прекрасно можешь все сделать"), – это окрыляло, придавало уверенности».

А вот что говорит Майя Плисецкая:

– Хорошо, если партнер музыкальный и у него удобные руки, если он красивый. Александр Богатырев как раз такого плана.

– Кто ваш идеальный партнер?

– Идеальный партнер? Вы знаете, я должна назвать нескольких. Удобных. Вот поначалу Юрий Кондратов. Потом Фадеечев. Марис Лиепа, когда хотел, очень хорошо держал партнершу. Но бывало и иначе.

– Иначе это как?

– А не хотел. Стой как хочешь. Ну со мной он, в общем, старался.

Выразительный, артистичный был Фадеечев. Он артист такой тонкий, как для кино, знаете, без нажима. И на разные роли. Он однажды станцевал Гирея в «Бахчисарайском фонтане».

– Хан Гирей – это ведь партия характерная, и уж точно не для утонченного Фадеечева. Разве не так?

– Я ему сказала: «Ты можешь сделать Гирея», и он замечательно станцевал. Кажется, в Ереване это было. Потом Фрондозо в «Лауренсии» – тоже говорили, что не сможет, но он это сделал. Фадеечев был способный артист.

И музыкально, и танцевально. Так не со всеми бывает. В классическом спектакле партнер должен хорошо держать балерину, должен не мешать, а наоборот, помогать в пируэте, должен хорошо поднимать.

– То есть получается, у него служебная функция.

– Служебная, абсолютно. Если мы говорим про дуэт, то партнер – только подпорка. Но если он еще выразительный… А были партнеры, которые «сами по себе»: демонстрируют прежде всего себя, встают в позу, а даму держат так, что она начинает валиться, и приходится быть в напряжении, чтоб не упасть, это неприятно. Так же, как неудобные туфли и плохой пол.

– Неужели с вами такое случалось?

– Что партнер заваливал, бывало. Сколько хотите. Надо стоять ровно на ноге, а партнер заваливает, и ты лежишь. Это и неудобно, и некрасиво.

– Представляю ваше состояние!

– Ужасно! Сразу хочется вырваться из рук. Или, например, начинаешь вертеть пируэт, а партнер тебя задерживает и не дает свободно вращаться. И вместо пяти пируэтов ты успеваешь сделать только два. Понимаете? Партнерство – это трудная вещь, и это тоже дается от природы. Тот же Юрий Кондратов плавно ставил балерину на ногу и отпускал. И ощущение баланса, когда стоишь на одной ноге, – это очень здорово. Тогда танцуешь легко, – не надо подтягиваться, стараться, чтобы устоять.

– Если партнер делал что-то неудобное для вас, как вы реагировали после спектакля? Отчитывали его?

– Нет, никогда вообще с партнерами не ссорилась. Никогда в жизни.

– Хитрая?

– Нет, просто у меня не было к этому настроения. Но я знаю, конечно, что конфликтуют. И ругаются, и ссорятся, много, много знаю таких примеров. Особенно если танцуют вместе муж и жена. Там уж просто как кошка с собакой. Но ведь человек сам чувствует, когда он что-то делает на сцене не так. Что еще говорить? Больше всего по времени я танцевала с Фадеечевым. Вот он не может рассказать, что я с ним хоть раз поссорилась. Как-то даже и в голову это не приходило.

«Жар-птица». В заглавной партии. Иван-царевич – Николай Фадеечев.

1964 год. Фото Леона Дубильта.

Марис Лиепа и Майя Плисецкая в репетиционном зале.

1973 год. Фото Александра Макарова.

Из разговора с Николаем Фадеечевым:

«За двадцать лет нашей совместной жизни на сцене у нас никогда не было никаких недоразумений, эксцессов. Ровные хорошие дружеские отношения. Многие годы Майя была совершенно открытой, доверчивой, любила пошутить, с ней было легко и приятно. А потом начались перемены. Появилась замкнутость, излишняя строгость, она стала более серьезно относиться к себе самой и к тому, что происходит вокруг. Возможно, так она старалась экономить силы и не выплескивать себя, – для того, чтобы больше отдавать зрителю. Но перемена в ее характере меня поразила».

«Дон Кихот». Китри. 1967 год. Фото Александра Макарова.

О замкнутости Плисецкой говорила мне и Ксения Рябинкина, в прошлом солистка балета Большого театра, потрясающая Царевна-лебедь в фильме Александра Птушко «Сказка о царе Салтане». Ее старшая сестра Елена Рябинкина была прима-балериной Большого, а для меня навсегда осталась суровой и неприступной «Снежной королевой» в одноименном спектакле на музыку композитора Раухвергера из моего раннего детства… Разговор с Ксенией Рябинкиной у нас случился недавно. Я был в гостях у ее сына, актера и режиссера Жени Стычкина, и рассказал, что делаю книгу