о Плисецкой. «Я практически ничего о ней не знаю», – сказала Ксения. – «Как так?» – удивился я. – Вы же столько лет вместе участвовали в «Кармен-сюите», «Анне Карениной», вместе гастролировали». – «Майя Михайловна вела себя очень обособленно, очень, ни с кем не общалась. Нас объединяла только сцена. Естественно, никто из нас и не пытался нарушить ее личное пространство».

Майя Плисецкая и Александр Годунов в балете «Гибель розы».

1978 год. Фото Александра Макарова.

Борис Мессерер тоже отметил закрытость Плисецкой, когда речь зашла о ее семейной жизни:

– Они с Щедриным живут замкнуто и очень редко приглашают гостей.

– А у вас бывают какие-то семейные торжества?

– Нет-нет, этого не бывает. Майя не подвержена чувству семейной близости. Это редкие общения, и никогда никакой внешний ритуал такого общения не был характерен в нашей жизни, никогда. Порой подолгу мы не видимся, бывает, годами, хотя с детства я чувствую душевную близость с Майей.

Что касается наших разговоров с Плисецкой, я сразу определил для себя табу – это Юрий Григорович. Их конфликт многолетний, глубокий, непримиримый. Плисецкая поддержала приглашение молодого ленинградского хореографа, чтобы он поставил в Большом театре «Каменный цветок», а позже участвовала и в его балете «Легенда о любви». Партии властной Хозяйки Медной горы и трагической Мехмене Бану стали вехой в ее биографии.

Детский альбом Вадима Верника о Большом театре.

Но когда Григорович возглавил Большой театр, их отношения резко испортились. Фактически вся дальнейшая жизнь Плисецкой в Большом – это государство в государстве. Она творила обособленно от генеральной линии худрука балета. В интервью со мной Майя Михайловна не раз пыталась пройтись по Григоровичу.

Например, прозвучала такая тирада:

– Григорович взял власть, и никого постороннего в театр не пускал. Если бы вы знали, какая война была даже за маленькое «Болеро», поставленное для меня Бежаром! Настоящая кровавая война. Он ни в чем и ни в ком не заинтересован, кроме себя. Если Григорович пускал кого-то из хореографов, – значит, для него это было точно не опасно, но такое случалось крайне редко. «Главный балетмейстер» – это вообще чудовищная, преступная фраза. Нельзя быть главным балетмейстером и хотеть кого-то другого, особенно талантливого человека.

«Анна Каренина». В заглавной партии. Каренин – Николай Фадеечев.

1972 год. Фото Александра Макарова.

Ну и в том же духе. Я видел, как гнев вспыхивает и начинает душить Плисецкую, и она ничего не может с собой поделать. Досталось и супруге Григоровича – балерине Наталии Бессмертновой:

– Что была – что ее не было. Кто вспомнит о ней через десять лет?

«Анна Каренина». В заглавной партии. Вронский – Марис Лиепа.

1972 год. Фото Александра Макарова.

В этом я не могу согласиться с Майей Михайловной. Я видел Бессмертнову на сцене, – яркая балерина, со своей харизмой. Но отношение Плисецкой к Григоровичу рикошетом ударяло по его ближнему кругу. Эти и подобные высказывания я не включил в наш документальный фильм, и сделал это сознательно. Более того, я никак не реагировал на них во время съемки: как только Плисецкая начинала говорить о Григоровиче и в голосе появлялся металл, я внутренне отключался. Делал паузу и шел дальше. Ну не хотелось мне никакой ярости, агрессии! Это с лихвой можно испытать, читая автобиографическую книгу Плисецкой. Майя Михайловна чувствовала мой настрой, и, как ни странно, ничего не требовала. Мы продолжали идти в унисон.

«Дама с собачкой». Анна Сергеевна. Гуров – Борис Ефимов.

1986 год. Фото Александра Макарова.

Майя Плисецкая и Борис Ефимов на репетиции балета «Дама с собачкой».

1986 год. Фото Александра Макарова.

В моем детском альбоме о Большом театре есть любопытное свидетельство времени. Из журнала «Театральная афиша», март 1977 года, я вырезал программку балета «Лебединое озеро» в редакции Юрия Григоровича с двумя составами исполнителей, по датам: Одетта и Одиллия – народная артистка СССР М.М. Плисецкая (4), следующей строчкой – народная артистка СССР Н.И. Бессмертнова (7). Вот так – совсем рядом, а по сути – гигантская пропасть…

– Вы требовали в театре особого к себе отношения? Чтобы всегда ждала машина у служебного подъезда, например.

– А что значит требовать машину? Мне полагается машина на спектакль. Это все. А куда еще требовать? У нас как-то это не заведено.

– Почему все и всюду говорят о конфликтной натуре Плисецкой? Мол, она может позволить себе все что угодно, ни с кем не считается. Может, вы сами провоцируете эти слухи?

Плисецкая отвечает обезоруживающе просто:

– Характер плохой, поэтому конфликты. Вы знаете, никогда не хотелось утираться, от этого и характер портился. Действительно. Я всегда мешала. Всегда. В этом главная моя вина. А, кстати, мне не мешал никто и никогда.

– А чем вы мешали?

– Своим существованием. Я не должна была существовать. Вообще, меня надо было бы выдумать, если б меня не было.

– То есть вы персонаж.

– Выходит, что да. Я не хочу называть имен, но я вам могу просто назвать цифру. Минимум десять балерин были в Большом театре, у которых цель наступить Плисецкой на горло. Вот с этой целью приходили в Большой театр: сделать карьеру, наступив Плисецкой на горло.

– Неужели они не понимали, что Плисецкая непотопляемая?

– Нет, не понимали. Но пытались топить.

– Вы действительно непотопляемая?

– Я вам скажу, что ведь это никому не было известно, потопляемая или нет. Это только теперь известно, что никому не удалось потопить, но сделано было для этого все. И от этого, в общем, все конфликты. Я не хотела быть рабыней, не хотела подлизываться. И шла на конфликт.

– Страдала?

– Конечно, страдала.

– Но это невидимые миру слезы, внешне-то все выглядело иначе.

У вас самые главные государственные награды – Ленинская премия, звание Героя Социалистического Труда и народной артистки СССР.

– Мне дали народную артистку СССР за то, что я не убежала. После Америки. Заодно и Рае Стручковой. А заодно и басу Ване Петрову-Краузе.

– Вот так прозаично.

– Выходит, что да.

«Каменный цветок». Хозяйка Медной горы. 1959 год. Фото А. Воротынского.

«Каменный цветок». Хозяйка Медной горы. Северьян – Владимир Левашев.

1959