Курточка у парня чистая, переоделся, руки помыл, и даже причесался. Тимуровец, да и только, красного галстука не хватает.

— Чего хотел?

— Дядь Федь, я уже того, на два раза там всё отпида… аж блестит, — почти вовремя спохватившись, доложил штрафник.

— Ты жало-то прикуси, юнга. Материться на судне можно только старшему командному составу и сталкерам. Продолжай.

— Разрешите на борту постоять! — мальчишка вытянулся в струнку. А глаза косят так, что один смотрит на меня, а другой — на вожделенные пальмы и белый песок сувенирного пляжа. — Ну, дядя Федя, пожалуйста… Я тихонечко!

Как ему хочется приключений! Дай сейчас команду — на танк побежит без гранаты, причем, от танка болты полетят. Он именно ради этого удрал из России — ради этих романтических островов и кругозоров с вершины холма, трапециевидных листьев пальм, криков взволнованных чаек над головой, взлетающих над акациями вьюрков и поджидающих в кустах махайродов.

— Товарищ командир, очень прошу… Я потом ещё раз всё помою, добровольно!

Есть такие моменты, когда важное для судьбы человека необходимо сделать правильно и быстро, за секунды… Первый раз отец взял меня с собой в таёжную экспедицию, когда мне не было и восьми лет. Страшно представить, что бы с ним сделала мать и вышестоящее начальство, случись со мной что-нибудь в тех непролазных дебрях Подкаменной Тунгуски. Но он взял, придав тем самым мощное ускорение в реальном начале моего жизненного пути, каждая секунда которого мне дорога и пересмотру не подлежит. Каждого из нас надо вовремя пнуть под задницу, вот что я вам скажу.

— Нож с собой, воин?

— А как же без ножа-то, Фёдор Дмитриевич, вы же сами учили, — значительно надул губы мальчишка, воображулисто доставая из многокарманных полотняных штанов складной титановый TiMil, как Том Сойер свой «настоящий Барлоу».

— Стой тут.

Пш-шш…

— «Кастет» — «Тунгусу».

— В канале, командир. Что случилось?

— Давайте сюда, подходите к левому борту, дело есть.

Только что закончившие очередную вылазку сталкеры быстро забрались в лодку, Кастет, пользуясь моментом, от души выкрутил ручку газа, сразу поднимая застоявшийся «Зодиак» на реданы. Они долетели за секунды и закачались возле борта, бросив конец Хвостову.

Открыв дверь, я зашёл в рубку, под удивлённым взглядом Маурера снял с креплений на стене «хаудах» с подсумком и протянул пацану.

— Владей. Назначаешься учеником в группу сталкеров. Наставник — Гоблин, то есть, Сомов Михаил. Уяснил?

Данька аж затрясся.

— Дядь Федь, спасибо! Я честно, я же теперь по-взрослому…

Да зачем по-взрослому… Не торопись, пацан, впитывай всё открыто, пока глазёнки горят.

— Костя! — крикнул я в лодку, теперь уже сам торопливо отводя глаза от счастливых мальчишеских слез. — Принимайте пополнение в группу, мужики, ученик у вас, уважаемому товарищу Сомову на воспитание!

И легонько, больше символически, пнул пацана по заднице, помогая тому слететь со ступенек.

— Прыгай, давай, шкет, не сцы! Дядя Гоблин тебя быстро нехорошему научит, — пробасил Сомов, подхватывая худенькое тело в воздухе и опуская его рядом с собакой. — Принял! Погнали, Костя. Хаз-зку!

Нос «Зодиака» вздыбился, «эвинруд» выбросил пенный бурун, лодка стрелой помчалась к берегу.

— Не рано ли вы, Фёдор Дмитриевич, мальчика в дело определили? — проворчала Светлана в наушниках. — Как бы он не простудился на сквозняке, после трюма.

— Взаперти такой быстрей заболеет, — отрезал я.

Сашка же даже взглядом не повёл, безразлично мазнув по мне взглядом. Ему всё это сталкерство пофиг, для бадхи «Клевер» это всё. Лишь бы конкуренты рядом не отсвечивали…

Скоро середина бухты.

Уже видно, что место для жизни тут годное.

Где-то там, наверху, наверняка есть хранилище-водосбор пресной воды. Огромная скала собирает дожди и конденсат, отсылая накопленную воду вниз, в небольшое озерцо в распадке, переливающееся ручейком во время дождей. Так должно быть по самой природе острова, да и Смотрящие наверняка предусмотрели наличие на микро-Платформе естественной ванны с пресной водой.

Кому-то даже столь романтическая природа уже через пару дней пребывания может показаться скупой и скучной, но для меня, с детства засматривающегося рассветами в окрыляющей утренней лёгкости пустынного берега — это чистый рай.

Сколько мы в Штабе ни разглядывали карту, созданную научниками на базе сканов мини-глобуса, пытаясь понять природу ещё не открытых островов, высказывать точные суждения об их природе не брался никто. Это могли быть острова вулканического происхождения либо же острова, являющиеся выступами срединноокеанических хребтов. Таинственный архипелаг мог быть и коралловыми, образовавшийся там, где над водой возвышается вулкан — форма в виде буквы «С», напоминающая разорванное кольцо, окружающее лагуну, всё запутывала. Сошлись лишь на одном: данные острова не могут быть материковыми, расположенными на шельфе и отделенные от материка проливами, как, например, Мадагаскар — больно уж далеко от континентов они расположены.

Тишина-то какая…

«Клевер» еле телепается, разворачиваясь бортом по мере продвижения вдоль берега поисковой группы. В этой большой и очень уютной бухте по-настоящему штормит редко, потому и пляж практически чист, на берегу почти не видно скоплений веточек, стволов деревьев и обломков крупных морских раковин, вынесенных на песок ураганами. Сушняк встречается, но этот участок пляжа практически чист, выбеленных солнцем «рёбер», что так хорошо горят в трескучем костре, не видно. А ведь раньше по берегу… Я торопливо оглянулся на южную оконечность белой полосы, вскинул бинокль. Точно, а ведь там сушняка гораздо больше! Только, если что, тащить его придётся волоком через весь пляж. Значит…

Я прыгнул с игрушечного крыла мостика в рубку.

— Шкипер, тут есть люди!

Маурер отпрянул, ошарашенный напором.

— Что!

— Люди, говорю, есть! Сушняк на берегу собрали и сожгли, удобно. Всё подчищают! Дальше его вообще не будет, вот увидишь, — я схватил микрофон, но сказать в него ничего не успел.

Пш-шш…

— «Кастет» вызывает «Тунгуса», докладываю… Есть следы людей, — спокойно произнёс Костя, я даже позавидовал. — Немного, цепочки вдоль берега. Двигаемся дальше.

— Принял, «Кастет», подходим ближе.

— Следы костра на берегу, на 13 часов! — закричал Санджа.

Маурер уже всё понял, начав осторожный поворот направо.

— Катрин, поднимайся в рубку! — позвал Ули девушку. — Алекс остаётся на баке.

Сейчас здесь начнётся шаманство с эхолотом, шестом и осторожными подходами к берегу в незнакомом месте. Выйдя на палубу, я сразу пошёл на нос.