Пыталась всплыть. Почувствовав, что выкарабкалась на поверхность, раскрыла глаза. Хотелось кричать от ужаса, но вода попала и в нос, и в рот. Вместо крика начала откашливаться, пытаясь не захлебнуться.

Холодно. Безумно холодно. Такой ужасающий страх всё тело сковал. Волны накрывали с головой. Но пугали не только они. Было страшно находиться в воде, в такой близости от корпуса судна. Казалось, корабль меня просто задавит и утянет под себя.

Барахталась, пытаясь остаться на плаву. Относительно рядом со мной в воду упал спасательный круг с буйком. Но вот только корабль, кажется, шёл дальше, оставляя меня дрейфовать в воде.

Пронеслась шальная мысль, что он сейчас просто уплывёт, а я останусь. Тут и голос прорезался! Орала что есть мочи, периодически отплёвывая солёную воду.

Корабль издал три громких и продолжительных сигнала. Оглохнуть можно. Мурашки по коже. Теперь не только от прохладной воды.

Слышала, что мне что-то кричат в рупор с удаляющегося корабля, но понять не могла ничего.

Попыталась подплыть к выброшенному спасательному буйку. Но чем сильнее я к нему гребла, тем дальше он от меня уплывал. Или это меня волнами обратно сносило. Порой накрывая с головой.

Корабль застопорился и начал давать крен в сторону. Господи, меня заберут! Не оставят на корм рыбам и чайкам.

– Держись на воде и не барахтайся! – раздался громкий и грозный крик.

Хотела было посмотреть, но снова волной накрыло. А потом выдернуло на поверхность. Резко, с силой.

Только сейчас поняла, что не одна в воде. Рядом Максим. Хотелось кинуться на него и расцеловать. И я, наверное, так бы и поступила, если бы не эти грёбаные волны.

– Не дёргайся ты, блять! – ругнулся и, обхватив меня под грудью, прижал к себе. – Сейчас шлюпку спустят.

– Д-да. Не буду, – проговорила, закашливаясь.

Совсем не дёргаться не получалось, пока Максим отплывал со мной в охапку к кораблю. Волны мешали. То и дело пыталась увернуться от каждой новой.

Даже не поняла, как мы подплыли к шлюпке. Максим помог мне в неё забраться и после влез сам.

– Поднимайте! – крикнул ребятам, и спустя несколько секунд нас оторвало от воды.

Сидела и тряслась под ледяным взглядом Шторма. Смотрел на меня молча, как на букашку, а я и слова вымолвить не могла.

Когда нас подняли наверх, ребята помогли выбраться из шлюпки на корабль. Было желание упасть и зацеловывать палубу.

Наверное, так бы и поступила, если бы не подбежавший ко мне Рома.

Схватив меня за плечи, смотрел обеспокоенно на расстоянии вытянутых рук. В глазах паника. У меня, должно быть, тоже.

– Ты как? – задал вопрос, внимательно вглядываясь в моё лицо.

– Жив…ай-я, – чуть было не проговорилась. В последний момент начала слова глотать.

За спиной была слышна отборная брань. Шторм сокрушается. Брань становилось слышно всё ближе и ближе.

Сейчас на меня обрушится, как пить дать. Да и предыдущие высказывая тоже явно мне предназначались.

Развернулась к нему. Меня потряхивало, зуб на зуб не попадал.

– Спаси…, – поблагодарить не успела. Шторм дёрнул меня на себя и без лишних сантиментов распахнул мою мокрую толстовку. Чуть ли молнию с корнем не вырвал.

Просканировал фигуру, облепленную тонкой белой майкой. А мне оставалось только обречённо вздохнуть.

– Какого чёрта?! – зло проговаривал капитан.

Точнее не проговаривал, а практически орал. Дурниной. Взглядом молнии метал. И все в меня.

В любой другой ситуации я бы, как обычно, зависла на его тембре голоса или взгляде жгучих карих глаз. Но сейчас было немного боязно. Вообще не до того.

Меня раскрыли. И ни просто кто-то из команды, а именно он. Человек, который не приемлет женщин на судне.

– Товарищ капитан, я всё объясню, – отвечала, заикаясь. И тут не поймёшь: то ли от холода, то ли от страха.

– Как на судне оказалась девчонка?! Кто допустил? – это он рычал уже на команду.

Ооой! Кажется, меня сейчас обратно за борт выкинут. Прям так, без суда и следствия. Я кожей ощущала это его желание. Фонило на расстоянии.

– Я всё объясню.

– Объяснишь конечно. А потом в первом же порту сойдёшь на сушу! – продолжал сокрушаться Максим Шторм.

Вот же женоненавистник! Но только ведь мне на сушу нельзя. Совсем-совсем нельзя. И как это ему объяснить? Ведь не послушает.

Глава 8.

Максим

Уже который день не срастается поговорить с Аликом. Всё собираюсь и никак. Да вроде и понимаю, что надо, но и на подсознании не тороплюсь.

Какой-то блок у меня по отношению к нему. Я до фига коммуникабельный человек, но с ним сам стену воздвиг. Потому что отношение к нему какое-то неоднозначное. Вроде и ничего плохо с ним не связано, но раздражает. А ещё сам на себя бешусь, что пялюсь порой. Ну ненормально это.

Так и жду какого-то подвоха. Пятой точкой чувствую, что он будет.

Поднялся в капитанскую рубку. Море сегодня неспокойное. В такие моменты предпочитаю сам контролировать маршрут. Волны, конечно, не штормовые, но кто знает, как пойдёт.

– Думаешь, накроет сегодня? – спросил старпом, пока я просматривал навигацию.

– Вряд ли. Скорее всего, так, по мелочи. Ну а там как знать.

– А у меня что-то предчувствие какое-то. Нехорошее, – ответил он, почёсывая бороду.

Проходить через шторм всегда опасно и нервно. Уже далеко не один раз переживали эту стихию, но каждый раз, как в первый.

Это только кажется, что корабль – здоровая махина и пройдёт любое водное препятствие. На самом деле это не так. Нужно быть дураком, чтоб не опасаться того, что не подвластно человеку. Того, что буйствует и не поддаётся контролю.

Да, человеческий фактор далеко не маловажен. Если ничего не делать, то точно ко дну потянет. К сожалению, и действия не всегда помогают.

Но за столько лет благо пока без эксцессов. Пусть так и остаётся.

А что насчёт предчувствия. Оно и у меня было. Но вот только не насчёт бушующего моря. Что-то другое, что я никак не мог поймать за ускользающий хвост.

Пока шли по волнам, периодически переговаривались со старпомом.

А потом начался лютый пиздец. Вот и предчувствие не подкачало.

– Человек за бортом! Правый борт! – разнеслось по кораблю через рупор.

– Твою мать! – лишь бы обошлось. – Застопорить машину! Руль на правый борт! – чётко выговаривал старпому, подавая сигнал, оповещающий всех на корабле о тревоге.

Пытался сохранять хладнокровие, но нервы по швам трещали. Какое уж тут хладнокровие. В голове одна мысль: лишь бы выпавший об воду не убился, пока падал. Высота-то будь здоров. Если не сгруппироваться, то пиздец.

По уставу капитан