Долго посидеть с Нолой не вышло. Прибежали дети – их оказалось даже не трое, а пятеро, и наперебой начали требовать сказку. Матриарху оставалось только развести руками, а мне – побыстрее ретироваться, пока детишки и новой тете задания не придумали.

Вы знали, что крокодилы, как и кошки, просачиваются в любые щели?

Вот и я не знала.

Пока один такой не выскочил прямо из-под моей кровати.

Хорошо, тумбочка вовремя подвернулась. Я прямо на нее и присела от неожиданности.

Крокодил разявил пасть и злобно зашипел.

– Ладно, ладно. Не буду больше из окна лазить. – повинилась я, в защитном жесте выставляя перед собой расправленный халат и зажмуриваясь.

– Так я тебе и поверила. – фыркнула обернувшаяся человеком маменька, забирая у меня махровую ткань и закутываясь ею в два оборота.

Это по общим меркам я щуплая. А в семье считаюсь чуть ли не мужиком по телосложению. Мелати в моей одежде три раза поместится. Зато крокодильчик у нее внушительный. Чуть ли не с меня ростом, вместе с хвостом.

– Садись. – маменька устроилась на моей кровати, подобрав под себя ноги, и похлопала себя по коленям. Я села рядом, и как в детстве, устроила голову на ее бедре. Ласковые пальцы тут же зарылись в мои волосы, перебирая и ероша. – Рассказывай.

– Что именно? – сонно пробормотала я, и тут же ойкнула от неожиданной боли. Маменька поправила прядь, за которую дернула, и уточнила:

– Как первый день на работе, не обижают ли, не дразнят, наградили ли?

– Мам, ну когда бы меня успели наградить, я в участке один день была, и то неполный. – вздохнула я и принялась рассказывать.

Обо всем, кроме меня на кладбище.

Чем спорить с маменькой, я лучше клятву о неразглашении расследования нарушу. Быстрая смерть предпочтительнее. Она ведь как вцепится, так не отпустит. Вылитая ипостась.

Тем более, что и нарушать-то нечего.

– Помню, у прабабушки был какой-то амулет. – помолчав, решила уточнить я собственные воспоминания. А то ребёнком была совсем, мало ли, что не так запомнила. – Может, его ищут? Вроде старый был, древнего вида.

– Давно он пропал. – пожала плечами маменька. – еще до смерти Батари. Да ничего ценного в нем не было, от мужа память.

– То есть ее в нем не хоронили? – этого я вообще не помнила, потому что мелюзгу на подготовку тела к погребению и похороны не пускают. Да и не рвалась я особо, ревела в комнате.

Маменька покачала головой.

– Я ее лично собирала, пусть земля ей будет пухом, ни одной драгоценности не положила. Она сама так просила – ничего не класть в могилу. Практичная была, ты же помнишь.

Я кивнула. Это точно, Батари была сама практичность. Вещи носились, пока не появлялись дыры, новые платья заказывались из немарких, прочных тканей. Украшения прабабушка не носила – как сама говорила, для кого украшаться, если мужа уже нет?

Чудо, что она за прадедом сразу на ту сторону не ушла.

– Что-то осталось еще из наследства? Может, среди общей кучи лежит какой амулет, а мы не обращаем внимания.

Мама хмыкнула.

– Ну откуда куча. Там три пары серёг, из них две с камнями, и обручальные браслеты. Ни один из них не артефакт, отец давно проверил. Все же мы думали, Батари что-то припрятала, но нет.

– А почему она должна была что-то спрятать? – удивилась я. Сколько помню прабабушку, она либо возилась на кухне, либо сидела в комнате и что-то шила, чинила, и бесконечно вязала один и тот же шарфик. На хранительницу тайн Батари Эукари не походила вообще.

– Она говорила когда-то, что ее мужу от его деда досталась какая-то старая реликвия. И теперь Батари вроде как хранительница, и должна передать дальше. Только вот некому. И очень радовалась, когда ты первый раз обернулась.

– Мне она точно ничего не передавала. Я бы запомнила. – покачала я головой.

Прабабушка была человеком, слабым магом, но вот мой прадед, как и я сама, обладал редкой и почти исчезнувшей из мира ипостасью.

Слишком часто Эукари смешивали кровь с другими видами. Исконных носителей практически не осталось. На мне, похоже, эта линия и оборвётся.

– А вещи ее еще где-то лежат? Я бы взглянула. Может, на мысль какую натолкнусь.

Маменька тяжело вздохнула.

– Постарайся быть поосторожнее. – без особой связи с предыдущим разговором попросила она. – Ты же знаешь, как я переживаю. Как мы все за тебя переживаем.

Я благодарно потерлась щекой о тёплое, родное бедро.

– Все хорошо, мам, правда. На работе меня ценят, в опасные ситуации я не лезу, рутина и тишина.

– Угу. – поддакнула маменька без особого энтузиазма. Она-то меня хорошо знает. Я и не лезу? Это вряд ли. Но зато честно стараюсь!

Утром в понедельник я заявилась на работу на полчаса раньше.

И зря. Совещания не было.

Зато был один злобный, засевший в кабинете вампир, и вкусившие его гнева подчиненные, затаившиеся на рабочих местах. Кёртис, один из волков, дежуривший сегодня на приеме посетителей, шепнул мне, чтобы была поосторожнее. Босс, похоже, давно не питался толком, и недоволен всем миром.

– Ну как? – буркнул мне Коулман вместо приветствия, едва я постучалась и просочилась в кабинет.

– Ничего. – я присела на край стола. – Обошла весь город, чаю упилась так, что…гм, в общем, работала, не покладая рук, все выходные. Отработала версии с местными семейными амулетами, захороненными героями, и спрятанными кладами. Совсем ничего. Разве что есть одна версия – заказчик может скрываться среди рабочих. У нас нанятая сила на стройках в основном приезжие…

– Уже проверили. – покачал головой Коулман. – Всех, кто переехал в город от двух лет до полугода. У всех биография сошлась с указанной в резюме. Ни одного нелегала. Аж противно.

Мы с ним, хором, вздохнули. Такая удачная версия провалилась.

– А у нас новая группа. – поделился, в свою очередь, радостью вампир. – Вскрыли самый старый склеп на территории кладбища, разворотили все ниши, вытащили и перетрясли гробы. Как только успели за одну ночь. И вне графика ведь. Мне казалось, я установил закономерность. Раньше копали только в полнолуние, ну, пару дней туда-сюда. А сейчас месяц видно на две трети, и вот они, тут как тут.

– Поймали? – спрыгнула я со стола, готовая уже бежать и допрашивать.

– Поймали, допросили. – кивнул Коулман. – Еле успел. Уже собирались уходить. Вообще обнаглели, практически среди бела дня начали копать, на закате. Не понимаю логики, должна же быть какая-то закономерность поиска? Как же они меня бесят!

Вспышка ауры застала меня врасплох.

По спине табуном пробежали мурашки, следуя за капелькой холодного пота. Я смотрела в темнеющие глаза вампира и не могла оторвать взгляд.