они всё в той же хрущевке. В их же районе, неподалёку, одна из школ получила статус физико-математического лицея, там Серёжа и учился с первого класса.

Серёжа был её счастьем, её утешением, её радостью, смыслом её жизни. Только его рождение вернуло Катю к жизни, заставило снова улыбаться и чувствовать счастье.

…Тогда, пятнадцать лет назад, она долго не приходила в себя, три дня провела в реанимации, — слишком большая была кровопотеря. Катя не видела никаких белых тоннелей, никакого света. Но видела брата Женю. Он молчал, улыбаясь, а она орала на него во всё горло. Она спрашивала, как он смел умереть, почему он? Почему не она? Он должен был жить, а не она! Она никчёмная, слабая! Она не смогла удержать единственного мужчину, которого любила. И выносить его ребёнка не смогла. Это она должна была умереть, не родившись, как умер их с Артёмом ребёнок! Зачем ей жизнь?!

Женя покачал головой и сказал лишь одну фразу: «Мне туда (и он указал вверх), а тебе — туда!». И Женя указал на какую-то белую дверь. Катя послушно открыла двери и пришла в себя.

После того, как её перевели из реанимации в общую палату, она несколько дней лежала, глядя в потолок. Она пила и пробиралась в туалет, держась за стену. Есть она не могла.

Она увидела глаза мамы, когда та впервые пришла к ней в общую палату, и поняла, что не имеет права умереть. Очень жаль, конечно! И несправедливо. Но мама не переживёт. С мамой так нельзя.

Катя начала заставлять себя понемногу есть.

В палате их было двое. Соседкой Кати оказалась миниатюрная блондинка лет сорока, очень похожая на актрису Юлию Рутберг, и голос у неё был почти такой — низкий и бархатный. Соседку звали Лена (никаких Елена Валерьевна, она Лена, хоть и старше Кати почти на двадцать лет). Лена работала врачом-дерматовенерологом, а в больницу загремела экстренно, была прооперирована.

У Лены был несомненный талант к человеческому общению. Ей удалось разговорить Катю, вынудить рассказать всё. У Кати случилась истерика, но после этого внезапно стало немного легче.

Лена приказала ей плюнуть и забыть всех: и змею Олеську (жизнь сама накажет!), и глупого слюнтяя Артёма (локти будет кусать однозначно, но нам это уже неинтересно!).

А ещё Лена сказала, что её дочка вышла замуж и живёт в Испании, в Бильбао. Муж старше Светы, дочки Лены, на десять лет, и у его семьи собственная клиника.

Она, Лена, осенью полетит жить к дочке, помогать, потому что та должна родить вот-вот, а Катя должна лететь с ней. Лена уже договорилась о том, что Катю примут на работу в клинику. Санитаркой для начала. А потом, когда Катя пройдёт обучение и получит сертификат, может, станет и медсестрой.

Смена обстановки — лучшая психотерапия. Так сказала Лена.

После выписки они занялись оформлением документов и в октябре улетели в Испанию. Катя всё же не выдержала, сходила попрощаться к Римме Артуровне. Пощадила, о выкидыше не рассказала. Римма Артуровна и так плакала, очень сожалела о том, что у Кати и Артёма не сложилось. Артём работал в Москве, в НИИ где-то за МКАДом, там же получил комнату в общежитии. Возвращаться не собирался. Когда звонил, не интересовался Катей совсем.

Сама Римма Артуровна тоже собиралась за границу, родители Артёма насовсем возвращались в Нидерланды, забирали её с собой. Квартиру закрывали. Не собирались пока ни продавать, ни сдавать.

…Катя прожила в Испании больше пяти лет. Выучилась, освоила нужный уровень английского, получила сертификат, работала медсестрой в частной клинике родственников Лены. Лена прочно осела в Бильбао, рядом с дочерью, внучкой и зятем, даже встретила какого-то мужчину.

Когда Кате было двадцать шесть, в её жизни внезапно возник девятнадцатилетний Алехандро. Он был одним из пациентов клиники и горячо увлёкся «русской красавицей» в лице Кати. Его не смущала даже разница в возрасте. А для Кати это был своеобразный бальзам на раны; должна же она была вспомнить, что женщина, причём, молодая! Южный темперамент Алехандро и испанское солнце сделали своё дело: Кате удалось забеременеть, хотя после выкидыша врачи её предупреждали, что вероятность беременности пятьдесят на пятьдесят.

Алехандро, видя, как «русская красавица» становится пухлой и неповоротливой, немного поостыл, но Катю это ничуть не расстроило! Главную миссию он выполнил, а замуж Катя не собиралась совсем, ни за кого и никогда.

Когда Серёже исполнилось пять месяцев, и он чуть-чуть окреп, Катя вернулась в Россию, радовать маму внуком. Ну и подальше от Алехандро и его семьи. Алехандро особо не стремился стать отцом в свои двадцать, но кто знает, всякое бывает!

К счастью, скоро родители женили Алехандро на какой-то состоятельной девушке, и сейчас, когда Серёже исполнилось десять, у него под горячим солнцем Испании уже подрастали три брата и сестра, по отцу, разумеется.

Они иногда переписывались с Алехандро в интернете, поздравляли друг друга с праздниками. Раз в год, когда Катя и Серёжа летали к Лене в Бильбао, отец с сыном встречались. Иногда Алехандро помогал с деньгами, но не слишком часто. Катя никогда и не требовала от него помощи. Он и так сделал ей самый большой и ценный подарок в её жизни.

А подарок этот, её Серёжа, почему-то странным образом напоминал Кате не Алехандро, а совсем другого человека… Он походил на него и внешне, — брюнет с немного резковатыми чертами лица, — и вдумчивым, любознательным характером…

* * * * * * * * *

Артём стоял у окна, выходившего на школьный двор, и смотрел, как сухой ветер гоняет по асфальту и ещё зелёной траве жёлтые листья. Он задумчиво потрогал пальцем иголку высокого кактуса, стоявшего на окне, и вспомнил, как в фильме «Любовь и голуби» герой прилип щекой к такому вот кактусу. «Эх, Вася — Вася…». Когда-нибудь и он прилипнет к этому кактусу, стоит только расслабиться и потерять бдительность.

Секретарь, Нина Андреевна, доставшаяся ему «в наследство» от его предшественницы, обожает комнатные цветы. Приёмная напоминает небольшие джунгли в отдельно взятом кабинете. И его, Артёма, кабинет недалеко ушёл.

Ну и пусть! Главное, что он уговорил Нину Андреевну остаться, когда она порывалась уйти на пенсию вместе с предыдущим директором, Элеонорой Григорьевной. Нине Андреевне всего пятьдесят семь, она полна сил, работу знает, как свои пять пальцев. Она почти тридцать лет проработала бок о бок с Элеонорой Григорьевной, а его, Артёма, почему-то испугалась сначала. «Кто вас знает, столичных!» — читалось в её глазах.

Артём призвал на помощь всё своё обаяние,