уже через пару секунд парни вместе с нами ждали, что же окажется в той единственной добыче, что нам удалось захватить.

Степан спрыгнул куда-то в трюм и через пару мгновений вылез обратно с тяжелой кувалдой, которую когда-то использовал местный плотник. Удар, тяжелый замок жалобно хрустнул, но удержался. Еще удар, замок отлетел, и я помог Степану поднять крышку. Сундук был наполнен опилками, чтобы защитить содержимое от влаги, а под ними лежали четыре простых меча и аккуратно сложенный зеленый халат. Словно мы не в реальности вынесли сокровищницу султана, а в какой-то фантастической книге.

— Эх, а я рассчитывал хотя бы на пару мешочков золота, — вытер пот Степан и хотел было идти к следующему сундуку.

— Подождите, — голос Михаила звучал напряженно.

Двигаясь очень осторожно, словно перед ним величайшая ценность, он присел перед сундуком и коснулся сначала мечей, потом зеленой ткани.

— Это не просто вещи, — великий князь поднялся. — Учитывая, где вы это взяли, я почти уверен… Перед нами священная мантия пророка Мухаммада и четыре меча, что когда-то принадлежали его ближайшим сподвижникам: Абу Бакру, Умару ибн аль-Хаттабу, Усману ибн Аффану и Али ибн Абу Талибу[3].

Я бы такие имена в жизнь не запомнил… А вообще, интересно. Какие-то простые слова, что используют турки, Михаил не знал. Но вот в истории их правящего дома или реликвиях пусть и чужой, но веры, разбирался. Причем не просто что-то когда-то прочитал, но и уважал. Это было видно по тому, как он смотрел на нашу добычу.

— Подождите, — я неожиданно вспомнил, как однажды был в Стамбуле в будущем. — Не буду ничего говорить про мантию, но мечи… Я слышал, что они украшены тысячами драгоценных камней. А эти совсем простые.

— Когда пророк начинал свой путь, ему точно было не до драгоценностей, — улыбнулся Михаил. — Дорогие ножны могут радовать глаз его потомков и впечатлять доверчивых гостей, но настоящая история всегда немного проще.

Вслед за первым сундуком мы вскрыли и остальные. Там, на радость Степана, действительно нашлось несколько десятков мешочков с золотом и серебром, но большую часть нашей добычи составили исписанные завитушками свитки. Расписки, как пояснил Михаил, и в рамках общения с османами они могли принести даже больше пользы, чем настоящие деньги. Золото еще ведь нужно потратить, чтобы добиться нужного результата и не привлечь внимания… А правильная расписка в руках правильного человека поможет растоптать тех, кто выступит против нас, не привлекая никакого внимания.

— Спасибо, — Михаил еще раз обвел взглядом палубу, остановившись на сундуке с реликвиями. — Вы совершили то, что в свое время не смог сделать даже Вещий Олег — дали бой врагу внутри самого Константинополя и вернулись с добычей, которую порой не могут взять целые армии. Я лично буду просить отца о награде для вас, но прямо здесь и сейчас хотел бы выделить по тысяче рублей каждому из своих личных денег.

Повисла пауза. Тысяча рублей — это огромные деньги. Возможно, не для меня, но для простых солдат так точно. Теперь после завершения службы перед ними будут открыты любые дороги, и каждый сможет заняться совершенно любым делом. Настоящая свобода и настоящая награда. Учитывая, что великий князь отдал нам сейчас половину своего годового содержания, тем она ценнее.

— Ура! — заорал один из казаков-охранников. — Ура великому князю Михаилу Николаевичу!

— Ура Михаилу Николаевичу! — искренне присоединился я.

И именно под эти крики связист получил сообщение о том, что «Адмирал Лазарев» благополучно пришвартовался к временной мачте у Румели Хисар. Ничего непоправимого не случилось, а новое оружие врагов… Главное, теперь мы о нем знаем и сможем придумать, как лучше ему противостоять.

— Капитан, — когда все разошлись, Михаил придержал меня. — Наш груз нужно будет доставить в столицу. Вы сможете без вреда для операции выделить для этого один из «Китов»?

— Если с «Адмиралом Лазаревым» не случилось ничего серьезного, то уже через пару дней можно отправить на север «Севастополь».

— Пара дней… Наверно, так даже лучше, — кивнул Михаил. — Заодно смогу рассказать отцу и о том, чем все закончилось при Дарданеллах.

* * *

Когда мы пристали к берегу, первой, кого я увидел, была Анна Алексеевна. Словно призрак в своих белых медицинских одеяниях, она показалась у причала на несколько мгновений и исчезла. В груди защемило, я вспомнил слова Михаила о девушке и впервые задумался о ее роли в таком своевременном появлении великого князя… А потом мысли невольно перескочили на Стерву. Ее я видел или нет? И если ее, то не означает ли это, что мы с Дубельтом ошиблись, записав девушку в шпионы?

Увы, шеф жандармов остался в Севастополе, но, как только Михаил отправится в столицу, обязательно передам через него записку со всеми вновь всплывшими подробностями… Я дошел до развилки. Дальше можно было пойти на север, в сторону крепости, куда повели и понесли всех наших раненых. Им могла бы помочь моя компания, а еще там была Анна Алексеевна… Или можно пойти на юг.

Там стоянка дирижаблей. Возле них сейчас собираются те, кто пережил захват Топканы, с ними будет команда «Адмирала Лазарева» и техники, которые смогут сказать, сколько займет его восстановление. Еще одно место, где мне будут рады, но… Как и в госпитале, никто и не удивится, если я не приду.

Я развернулся и пошел обратно в порт, прямо на звуки стучащих топоров и рев пил — это привезенные нами мастера вручную и на паровых станках восстанавливали поврежденные во время прорыва корабли. Наши и турецкие, что уже скоро можно будет поставить в строй, потому что союзный флот в Черном и Средиземном морях еще никуда не делся.

— Можно на пять минут? — я подошел к мастеру, стоящему за токарным станком. Кажется, для ремонта корабля от него не так много пользы, но это если забыть, что помимо корпуса нам нужно восстанавливать еще и оснастку.

— Конечно, капитан, — мастер дернулся, не ожидая меня увидеть, и отошел в сторону.

— Как тут у вас? — я внимательно осмотрел его. Кажется, бывший солдат: мог бы вернуться к себе в деревню или же получить технику и землю рядом с заводами Обухова, но предпочел остаться поближе к морю.

— Машина работает хорошо, — мастер кивнул на паровик, а потом прошелся по всему остальному. — Генератор тоже. Гудит, но свет дает ровный,