коляски. Она ее встретила, когда та своими ногами шла с похорон подруги. И это все после того, как ее сбила машина, а потом украли паспорт и кошелек. Представляешь? А еще она встретила в поезде бывшего спецназовца, который рассказал ей, что во время службы в горячей точке залечил простреленное колено «Апгрейдом» за три дня!!! Мой-то тоже в спецназе служил, говорит, что колено надо ведущей прострелить, а заодно и прическу.

– Ну, твой всегда странный был, у него же все болезни аппликатором Кузнецова лечатся. Как ты все это терпишь?

– Да привыкла уже. Хотя иногда бесит прям не могу. Как в метро сидит, ноги расставив, – бесит, как храпит – бесит, усы эти тараканьи…

Таракан! Давление в ушах застучало с новой силой. Он же сволочь может быть не один. Марьяна вскочила с дивана, вооружилась монстром и пошла инспектировать всю квартиру на предмет оккупации отрядом насекомых. Несмотря на головную боль, она, словно раненый СМЕРШевец, выгребла из-под раковины всю бытовую химию, отодвинула холодильник, высветила фонариком шахту в туалете и на всякий случай перебрала балкон. Таракан нигде обнаружен не был. Разочарование безрезультатных поисков смешивалось с удовлетворением от безупречной чистоты и не давало давлению стабилизироваться. Горчинка же суеты замелась под ковер похвалой себя неутомимой: «Ну, хоть пыль за холодильником убрала. Надо бы полежать-отдохнуть».

Марьяна прилегла на диван, но вдруг вспомнила, что утром ей пришел месседж от родственницы из Европы, забытый в круговороте дел. Пришлось встать и открыть ноутбук.

Месседж оказался «письмом счастья». Первые же строки показались Марьяне сводками с фронта свободолюбивых европейцев с алчными глобалистами за капиталистическое равенство и братство. «Вакцинация – смерть!», «Чипизация = роботизация!», «Мировое правительство – упыри!». Нажитая Мудрость было посоветовала быстро закрыть ноутбук, но была впопыхах растоптана более активными Солидарностью и Справедливостью.

Письмо требовало не оставаться в стороне, потому что судьба человечества находится сейчас именно в Марьяниных руках и голос Марьянин, подобно трубе Иерихонской, легко развалит все эти ничтожные корпорации в пыль, надо только не быть равнодушным. Лозунги доставали из сундука памяти образы литературно-киношных героев за свободу, отряхивали от нафталина и ловко заливали в эмоциональную чакру, как в воронку, молоко. Пионерская зорька в известном месте Марьяны затрубила сверкающими горнами, поднимая внутри цунами праведного гнева. Цунами вспучилось мощной стеной, прокатилось по телу и взорвалось в голове жарким солнцем. Пришлось опять лечь.

Черт бы их всех побрал – вдох – медленный выдох, вдох – выдох. Чтоб им всем пусто было. Если даже их там всех чипируют, все это еще не скоро докатится в нашу Тмутаракань.

Таракан! Я же под ванной не проверяла. Да что ж такое-то?!

Полдень еще не наступил, а Марьяна уже вымоталась донельзя. Она лежала на диване, глубоко дыша и пытаясь определить, кто же ее так измотал: муж подруги, всемирная чипизация или таракан.

Романтика

Таксиглайдер плавно припарковался у балконного причала высотки в спальном районе. Выпустив из салона девушку, он, гудя антигравитационным двигателем, резвым маневром развернулся и уплыл в верхние уровни, предназначенные для общественного транспорта.

Автоматические двери впустили девушку в квартиру. Она с облегчением скинула туфли на каблуке, удовлетворенно изучила в зеркале свое молодое лицо и, надув губы, взъерошила новую стрижку, подражая красоткам из журналов мод. Но разочарованный вздох завершил пантомиму, и девушка, оставив жеманство в зеркале, устало поплелась по лестнице на верхний этаж.

В просторной кухне-гостиной под приглушенные новости из телека пожилая женщина, подобно средневековой ведьме, ворожила над сковородами и кастрюлями, по старинке заклиная живой огонь. Девушка чмокнула женщину в щеку.

– Привет, Ба. Я сегодня у вас переночую, ладно?

– Конечно, все хорошо?

– Нормально, просто не хочу домой, мама начнет вопросы задавать.

– На какую тему? – Ведьма застучала ножом по деревянной доске, нарезая овощи.

По-кошачьи сперев из чашки с чищеными овощами морковь, девушка плюхнулась на табурет и захрустела корнеплодом, наблюдая варварское действо.

– Бабуль, тебе это надо? Загрузи в овощерезку, она тебе нарежет как хочешь: кубиками, ломтиками, кружочками, да хоть звездочками.

– Не, дед любит чтобы руками, ему так вкуснее. Так на какую тему мать начнет задавать вопросы? Если не секрет, конечно.

– Я на свидании была.

– Оу, и как?

– Не знаю, вроде все как положено – цветы-ресторан, но чего-то не хватает, какой-то не показной романтики, наверное. Ба, а как прошло твое первое свидание с дедом?

– Вряд ли это романтическая история, если ты об этом.

– Ну все-таки, интересно, что надо почувствовать, чтобы узнать своего человека. Что должно произойти, чтобы внутри ёкнуло?

Ведьма сдула со лба седую прядь, на миг задумалась и улыбнулась. Девушка перестала жевать.

– Он не был ни богат, ни красив, старший ребенок из обычной семьи, сам себе зарабатывал на учебу то ли на мойке, то ли курьером. При встрече в коридорах института он не отрывал от меня взгляда, и чувствовалось, что он собирает всю решимость, чтобы в конце концов пригласить меня на свидание. Я его никак не рассматривала в качестве даже временного варианта, но пошла скорее из любопытства. Мы посмотрели какой-то скучный философский фильм, посидели в сетевой кафешке, думаю, он месяц копил деньги на нее. Он все не мог расслабиться и нервничал, меня это сначала забавляло, но быстро наскучило. Напряжённые разговоры выявили абсолютное несоответствие интересов: фильмы он любил познавательные – я развлекательные, слушал он только классику и только с винила – я популярную, много читал – я же вообще не читала ничего. В общем, я собралась домой и выяснилось, что у него на смартфоне исчерпан лимит интернета и такси он мне вызвать не может. Короче, чтобы хоть как-то реабилитироваться, он чуть ли не силой затащил меня на крышу какой-то высотки в центре (его друг был бейсджампер), чтобы показать мне вечернюю Москву. Вид был и вправду красив, но не настолько редок в 21 веке, чтобы меня впечатлить. Чтобы побыстрее от него отвязаться, я сказала, что ко всему этому великолепию не хватает романтичной музыки – думаю, нет интернета, нет музыки, нет романтики и он от меня отстанет наконец. Я видела боль в его глазах, и мне даже стало немного неловко, и я отошла к краю крыши, делая вид, что любуюсь на город. И тут заиграла мелодия. Романтической ее можно было назвать с натяжкой, скорее нейтральная, даже заунывная я бы сказала. Я была заинтригована и в тот день согласилась на второе свидание. Что-то внутри, как ты выражаешься, ёкнуло. Это был интерес, позже пришло уважение, а