А он что-то делал ногами? Она была слишком занята, чтобы заметить: смотрела на его зад.

— Извини, я думала, ты просто показываешь.

— Положи руки мне на плечи.

Он хочет, чтобы она еще и прикоснулась к нему?!

— Зачем?

— Чтобы ты могла двигаться вместе со мной.

Он был такой высокий, что она дотянулась до его плеч, только прижавшись к нему. Его кожа была теплой, чуть влажной, под ней ходили мускулы. Если ее прикосновение как-то подействовало на него, он никак этого не показал, а вот на ней оно сказывалось определенно.

Он начал шагать, и ей пришлось повторять за ним. Пока все получалось… Но вот он сделал шаг назад, она — вперед, и они снова врезались друг в друга, так что она вжалась лицом в его спину и чуть не упала. Он быстро развернулся и поймал ее за руки.

— Ты в порядке?

— Да. — На самом деле она словно врезалась в дерево. — Давай больше не будем пробовать.

— Но у тебя только начало получаться.

— Если я еще раз так врежусь в тебя, у меня будет сотрясение мозга.

Он сложил на груди свои большие руки:

— Наверное, стоит сделать паузу.

— О да, пожалуйста! — Давай завтракать.

Пейдж втайне надеялась, что он наденет рубашку, но ей снова не повезло. Его тело настолько загипнотизировало ее, что один раз она промахнулась мимо рта и чуть не проткнула губу пластиковой вилкой. Она могла весь день сидеть и просто смотреть на него, но Брэндон был человеком ответственным, и, как только они поели, начался второй урок.

Надо признать, через час или около того она почти привыкла к виду его обнаженного торса и пьянящему запаху. Она стала реже врезаться в него и вообще перестала чувствовать себя такой безнадежно неуклюжей, как раньше. Когда она повторила всю последовательность без особенных ошибок, Брэндон заявил, что пора включать музыку. Он опустил стекло пикапа и настроил радио на кантри-волну. Проблема танцев под аккомпанемент была в том, что двигаться приходилось быстрее, и буквально через пару минут Пейдж снова столкнулась с Брэндоном и наступила ему на ногу.

— Пожалуй, без музыки было лучше, — заметил он.

Она расстроенно вздохнула:

— Без танцев было лучше. Я ужасна.

— Ничего подобного. У тебя уже получается.

— Давай ненадолго прервемся.

— Пять минут.

Пейдж упала на одеяло и закрыла глаза, чувствуя, как он садится рядом. Она открыла глаза, собираясь поблагодарить его за терпение, но увидела, как прямо на нее пикирует огромный, страшный жук. Она попыталась откатиться с его пути, но он упал на нее, как пилот-камикадзе, и запутался в ее волосах.

— Убери его! — закричала Пейдж.

Брэндон схватил ее за плечи:

— Не двигайся, я вытащу его.

Она с трудом высидела неподвижно те секунды, что он вытаскивал монстра из ее волос.

— Всего лишь стрекоза, — сказал он, показывая ей насекомое. — Говорят, они приносят удачу.

Пейдж вспыхнула. Какой дурой она выставила себя перед ним!

— Извини. Старая привычка.

Он отпустил стрекозу.

— Часто находишь насекомых в волосах?

— Теперь уже нет.

Он нахмурился.

— Наш фургончик кишел тараканами. Что бы мы ни делали, вывести их не удавалось, и я постоянно просыпалась оттого, что они ползали по мне.

Он промолчал, просто обнял ее и прижал к себе. Это случилось так неожиданно, что на глаза ей навернулись слезы, и она еле удержалась, чтобы не разрыдаться. Что же это такое? Она никогда не плакала, она была настоящим бойцом. Но возможно, она просто устала бороться? Сейчас, когда Брэндон так нежно обнимал ее, она хотела побыть уязвимой.

Пейдж положила голову ему на плечо, вдохнула его запах — солнце, воздух, мужчина… Она посмотрела ему в глаза: в их голубой бездонности можно было утонуть. Ей захотелось поцеловать его, почувствовать теплую кожу и мускулы под пальцами, и на секунду не осталось ничего, кроме этого желания. Как она могла чувствовать что-то настолько сильное к человеку, которого едва знала, который совершенно ей не подходил?

Она потянулась к нему, он склонился над ней, и, когда его губы коснулись ее, это оказалось так восхитительно, что она чуть не расплакалась. Однажды начав, она уже не хотела останавливаться.

Почему они так долго тянули? Зачем бороться, если поражение так сладко? Пейдж откинулась назад и потянула его за собой. Ей хотелось целовать его, целовать, целовать, хотелось провести руками по его телу, но он крепко прижимал их к своей груди, говоря, что дальше поцелуев зайти не должно, не сейчас, не здесь, и она безмолвно согласилась. Она не помнила, когда в последний раз предвкушение перехода на новый уровень отношений доставляло ей больше удовольствия, чем сам переход.

Пейдж не знала, как долго они лежали на одеяле и целовались, когда вдруг кто-то неподалеку от них откашлялся. Они подняли голову и увидели стоящего над ними смотрителя, с суровым видом сложившего руки на груди. Хорошо, что дальше поцелуев не зашло; возможно, Брэндон предвидел вторжение и поэтому придержал лошадок.

— Может, вы не заметили знаки, но эта зона не для прогулок, — произнес он раздраженно, как будто ожидал найти здесь подростков, но никак не взрослых людей.

— Простите, — ответил Брэндон. — Мы сейчас же уедем.

Смотритель кивнул и пошел к своему джипу. Пейдж даже не услышала, как он подъехал.

— Ни разу не попадался, значит, — сказала она, вставая.

Он пожал плечами:

— Все когда-нибудь бывает в первый раз.

Наверное, ей должно было быть стыдно, что она нарушила правила: она всегда была законопослушной, правильной девочкой. Однако это оказалось… весело. Было приятно вылезти из чулана на свет.

Брэндон сложил одеяло, закинул его в салон и помог ей залезть в машину. Пейдж кольнуло разочарование, когда он надел рубашку. На обратном пути они проехали мимо смотрителя, который, очевидно, хотел удостовериться, что они покинули его владения. До шоссе они доехали в молчании.

— Ты всех своих друзей так целуешь? — спросил Брэндон; он выглядел очень довольным, хотя она не могла понять почему.

— Что, если да?

Его улыбка стала шире.

— Тогда мне очень нравится, что мы друзья.

Ей тоже это очень нравилось.

— Полагаю, голый торс стал последней каплей?

Она удивленно посмотрела на него.

— Тебя нужно было только чуть-чуть подтолкнуть.

— Ты что, привез меня сюда, чтобы соблазнить?

Он только усмехнулся. Она не знала, поблагодарить его или стукнуть, но, в конце концов, она хотела, чтобы он ее соблазнил.