Рубен оглядел комнату. Свой черный балахон сестра Гусси развесила на раскрытых дверцах его гардероба, башмаки стояли на полу у кровати, в них, от глаз подальше, были засунуты черные чулки. Что и говорить, на редкость аккуратная монахиня-расстрига.

– А куда вы дели статуэтку?

Когда она откинулась на подушку, одеяло соскользнуло, и Рубен с глубоким разочарованием убедился, что она не спала голышом: на ней была та же самая кружевная сорочка, которую он видел вчера. К сорочке стоило приглядеться повнимательнее: возможно, керамическая фигурка все еще скрывалась в этих кремовых оборочках.

Сестра Гусси подняла бровки с самым невинным видом. Рубен уже ждал, что сейчас она спросит: «Какую статуэтку?» Однако она помедлила, поставила кружку и, видимо, верно оценив расстановку сил, вытащила статуэтку из-под подушки. Правда, вместо того, чтобы протянуть фигурку Рубену, она положила ее к себе на колени, но они вместе наклонились, чтобы рассмотреть ее получше.

– Бесценное произведение искусства? – удивился Рубен. – Послушать Суини, так это настоящее сокровище! Ну и как тебе?

– Тут главная ценность в старине. Судя по всему, она очень древняя.

– Да что это вообще такое – человек или кошка? Он прищурился, разглядывая потускневшую голубую фигурку; эмаль местами истерлась, из-под нее выглядывала обыкновенная красная глина.

– И то и другое. Это человеческая фигура с головой тигра, один из двенадцати земных символов китайского лунного календаря.

Рубен уставился на нее, открыв рот:

– А ты откуда знаешь?

– Я много чего знаю, – самоуверенно заявила сестра Гусси. – Представь себе, я вообще прекрасно начитанна, разносторонне образована…

– Да ладно тебе! Ты все это вычитала в каталоге Суини! – смеясь, догадался он.

Она усмехнулась в подтверждение его догадки. Верхний клык слева у нее был немного скошен и немного заходил на соседний резец. Однако этот милый недостаток ее ничуть не портил, придавая ее улыбке неповторимо лукавый задор.

– Жаль, что у нас не осталось каталога. Я едва успела бегло пролистать его в тот вечер в отеле. Помню только, что это тигр. А еще дракон, коза, лошадь, обезьяна… Их всего двенадцать, этих знаков Зодиака, но остальные я не запомнила. Собака, кажется, тоже в их числе… По одному животному на каждый год, и каждое что-то символизирует. По-моему, там говорилось, что их зарывают в могилы. – В могилы?

– Эти фигурки сопровождают покойников в мир иной. Состоятельных покойников, ясное дело. – Она покачала головой. – Больше я ничего не помню.

– Теперь давай поглядим на ту бумажку, что ты вытащила из кармана у Пивного Бочонка, – предложил Рубен.

– У кого? О, ты имеешь в виду Пушечное Ядро? Они дружно рассмеялись. Рубен даже успел подумать: хорошо, что она так разумно и здраво, прямо-таки по-мужски относится к событию, которое другую женщину повергло бы в истерику на пару недель, но тут же заметил, как ее веселая улыбка сменяется презрительной гримасой., – Ты сидел сложа руки и смотрел, как этот недорезанный хряк меня лапает!

– Слушай, мы это уже проходили. Давай не будем начинать сначала.

– И как далеко ты позволил бы ему зайти? Что ты вообще за человек?

– Эй, эй, погоди! Я же тебя спасу разве не так? Причем, заметь, рискуя жизнью.

– Пока ты сидел, не решаясь оторвать задницу от земли, можно было уже раз двадцать огреть его палкой! Знаешь, по-моему, ты ничем не лучше Суини. Такой же трус.

– Но я же тебя спас! – обиделся Рубен. – Ну да. И ста лет не прошло.

– У него был нож!

– Ну и что? У тебя была палка, ты выше ростом, сильнее…

– М-м-м… видишь ли… дело в том, что я терпеть не могу ножей. Ясно? Они меня нервируют. Как только он убрал нож, я вскочил и оглушил его. Ты разве станешь это отрицать? Уж если на то пошло, почему ты сама не вытащила свой пугач и не всадила в него пулю? Что скажешь?

Сестра Гусси уставилась на него в задумчивости, так и не ответив на последний вопрос.

– Стало быть, ты боишься ножей. Что ж ты сразу не сказал?

– Я их не боюсь.

– Сам только что признался, что боишься.

– Я от них не в восторге, они мне не по душе, я предпочитаю держаться от них подальше, а это не одно и то же.

– У меня такое же отношение к змеям, – кивнула она. – Но только я в отличие от тебя признаю открыто, что я их боюсь.

– Ну а я не…

– Ладно, проехали.

Сестра Гусси положила конец спору, сунув руку за корсаж, и извлекла на свет сложенный листок бумаги.

– Вот он, счет из прачечной Пивного Бочонка. Она разгладила бумажку на согнутом под одеялом колене.

– Вполне возможно, что так оно и есть: тут все написано по-китайски.

Внимательно рассмотрев бумагу, они убедились, что внимания заслуживает лишь выполненный тушью рисунок в правом верхнем углу. Это был цветок.

– Лилия? – предположил Рубен.

– Нет, вряд ли, стебель слишком короткий. Может, камелия?

Они сделали еще несколько бесплодных попыток разобраться, что к чему, но в конце концов сдались. Пока сестра Гусси складывала записку и возвращала ее в соблазнительный тайник, Рубен опять принялся вертеть в руках голубую статуэтку.

– Один мой друг держит антикварную лавку. Древности и тому подобное – это по его части. – Он непринужденно поднялся. – Думаю, он смог бы нам помочь разобраться в этом деле. Когда-то он был…

– И не мечтай!

Сестра Гусси молниеносным движением выбросила руку вперед и выхватила фигурку, в тот самый миг, когда он собирался сунуть ее в карман.

– Отличная попытка, Джонс, но со мной такое не пройдет.

И она усмехнулась ему в лицо, зажав статуэтку в кулаке.

Рубен развел руками с видом оскорбленной невинности.

– Я же только хотел помочь! И вообще, с какой стати ты считаешь, что она твоя, а не наша?

– Я первая ее увидела!

– А вот и нет! Мы оба ее увидели в один и тот же момент.

– Как бы не так! Ты же был слеп!

– Половина ее стоимости принадлежит мне, сестричка, – грозно предупредил Рубен. – Если бы не я, тебе бы в жизни не выпутаться.

– Все шло отлично, пока ты не спер мою Лошадь!

– Я же не обязан был покупать тебе билет на поезд.

Этот козырь ей крыть было нечем.

– Я уступил тебе свою спальню, – Продолжал он, стремясь закрепиться на завоеванных позициях. – Принес тебе кофе в постель.

– И ты считаешь, что четыре доллара, эта ночлежка и чашка кофе дают тебе право на половину моей добычи?

– Вот именно.