Рубен повиновался. Следом за ним из кареты выбралась сестра Августина, потом Суини. Блейлок оказался последним. На его грубом, заросшем щетиной лице застыло тупое упрямство, как у заартачившегося мула.

– Да пошел ты! – огрызнулся он, приняв боксерскую стойку.

Уважение Рубена к ковбою возросло многократно, когда Блейлок грозно зарычал и бросился на вооруженного револьвером коренастого громилу. Тот спустил курок, и отважный пьянчуга-ковбой растянулся в пыли, получив пулю в плечо.

Раздался визг, и Рубен повернулся к монахине, чтобы ее успокоить. Она была бледна, но держалась стойко, и он понял, что это кричал Суини. К чертям его, пусть утешается сам.

Нападающих было трое: двое спешились, один все еще сидел верхом. Все были вооружены, у всех троих на головах красовались мешки с прорезями для глаз.

– Шевелись! – скомандовал тот, кто стрелял. Этого коренастого коротышку Рубен мысленно окрестил Пивным Бочонком. И вот теперь Пивной Бочонок махнул своей пушкой в сторону от дилижанса, по направлению к неглубокому овражку у обочины дороги.

Сестра Гусси взяла руку Рубена и крепко сжала его пальцы у себя на плече. Он уже чуть было не забыл, что ему не полагается видеть, и взглянул на нее в замешательстве, но быстро пришел в себя.

– Держитесь рядом со мной, Эдуард, – проговорила она мужественным, почти не дрогнувшим голосом и повела его туда, куда указывал бандит.

Один из грабителей у них за спиной уже вскарабкался на крышу дилижанса и начал сбрасывать к ногам своего сообщника сундуки и саквояжи. Заметив это, Суини вновь захныкал.

– Деньги, деньги давай. Все деньги, живо! Пивной Бочонок начал с сестры Августины, которая судорожно, словно грудного младенца, прижимала к груди свой кошель. Она отрицательно покачала головой, и бандит вскинул револьвер. Дуло уперлось ей прямо в нос. Деваться было некуда. Она протянула коротышке кошель, что-то едва слышно прошептав при этом. Рубен готов был поклясться, что не «Отче наш».

– Теперь ты. Суини уже успел вытащить бумажник и сунул его Пивному Бочонку, как будто это была бомба, готовая взорваться в любую минуту.

– Ты!

Рубен окинул грабителя-недомерка мрачным взглядом. Он был на восемь-девять дюймов выше, да и весил фунтов на двадцать больше. Чего ему не хватало, так это пушки. Не далее как в сорока шагах от них Блейлок лежал на земле, истекая кровью. Возможно, он был уже мертв. К тому же Рубену не понравился подозрительный блеск в глазах, видневшихся в прорезях мешковины: похоже, у Пивного Бочонка пошаливали нервы. Стараясь двигаться как можно медленнее, Рубен вытащил из нагрудного кармана кошелек. Мысленно он попрощался с двумя «кусками», равно как и с надеждой сохранить здоровье по возвращении в Сан-Франциско.

– Эй!

Пивной Бочонок повернулся волчком, едва не уронив кошелек. Самый высокий из бандитов стремительно надвигался на них, возмущенно размахивая револьвером. И каким револьвером! Это был двенадцатидюймовый «кольт» с примкнутым подствольным штыком. Рубен терпеть не мог холодного оружия, у него сразу выступил на лбу мелкий пот.

Он с облегчением заметил, что обладатель страшного оружия, явно главарь банды, скорее имеет зуб на коротышку, чем на его пленников. Они начали переругиваться на каком-то причудливом наречии, напоминавшем птичий щебет. Что за странный язык? Может, китайский? Похоже, главарь обрушился на своего подручного за то, что тот отобрал у них денежки! Рубен испытал к нему живейшую симпатию и даже понадеялся было на возвращение своего кровного, но эта надежда мигом испарилась, когда верзила сунул отобранную у Пивного Бочонка добычу за ворот своей собственной широкой черной рубахи. Затем он пролаял какой-то короткий приказ. Проштрафившийся Пивной Бочонок покорно поплелся обратно к дилижансу и принялся помогать третьему грабителю, который уже вовсю потрошил тщательно упакованный багаж мистера Суини.

– Что происходит? – спросил Рубен у сестры Гусси, все еще державшей его за руку.

– Не двигайтесь. Один из них следит за нами. Вы даже не представляете, чем он вооружен.

– А что остальные?

– Их двое. Роются в багаже. Перетряхивают бесценные экспонаты мистера Суини. Похоже, они знают, что ищут.

С этим Рубен был согласен. Судя по действиям бандитов, они искали нечто определенное. Открыв, к примеру, сундук с акварелями, они отпихнули его в сторону и перешли к следующему. Бледный как смерть, Суини обливался потом и жалобно скулил.

– Вам дурно? – спросил Рубен у сестры Гусси. Она отрицательно покачала головой, и ему пришлось повторить вопрос.

– Нет, – торопливо ответила она, сообразив, что он не может ее видеть. – Я уверена, они не причинят нам вреда. Им нужны только деньги.

– Верно, это всего лишь деньги, – согласился Рубен. – Будем уповать на милость Господа.

Ее губы искривились в скептической, отнюдь не благочестивой усмешке.

Как раз в эту минуту Пивной Бочонок, все еще возившийся с багажом у дилижанса, издал торжествующий вопль, очевидно, означавший «Эврика!» по-китайски. Главарь попятился прочь от пленников, настороженно косясь через плечо. Он отдал еще один приказ, и его подручные опять поменялись местами.

Рубен был не в восторге от такой рокировки: Пивной Бочонок явно замышлял недоброе, это было видно по глазам, по тому, как он снова махнул револьвером, тесня всех троих, пока они не отступили за полоску эвкалиптовых зарослей, потеряв из виду дилижанс. Рубен начал догадываться, что у него на уме, когда Пивной Бочонок приказал ему и Суини: «Сидеть!» При этом он ткнул Рубена в грудь револьвером, чтобы до него дошло, а сам схватил сестру Августину за шиворот и подтащил к себе.

– Сидеть! – повторил он свистящим шепотом. – А то стреляю, – пояснил Пивной Бочонок, прижимая дуло револьвера прямо к шее Рубена.

Пришлось сесть.

– Раздевайся! – приказал Пивной Бочонок монахине.

Она уставилась на него, открыв рот. Рубен покрепче ухватился за свою трость, но в эту минуту Пивной Бочонок заткнул свой «тридцать восьмой» за пояс, сунул руку в боковой карман и вытащил нож с девятидюймовым выкидным лезвием. Рубен свесил голову между колен.

– Я сказал: «Раздевайся!»

– Пошел к чертям, грязный ублю… Ой!

– Что происходит? – спросил Рубен товарища по несчастью.

– Он приставил ей нож к горлу, – пропищал Суини. – Она… она раздевается! Расстегивает пуговицы… О, Боже, я этого не вынесу!

– Он просто хочет посмотреть. Он ничего ей не сделает, – сказал Рубен, стараясь убедить в этом самого себя.

Он на миг поднял голову, и увиденное ему совсем не понравилось. Нож нетерпеливого бандита задел ее, по шее стекала тоненькая струйка крови.

– Давай быстрее! – торопил ее Пивной Бочонок.

– Смотри не лопни, проклятый урод! – дрожащим голосом бросила сестра Гусси. – Я полчаса потратила, чтобы влезть в эту кучу тряпья!