и о ее роли в этом. Попутно вкинул свою идею с короткими музыкальными заставками. Судя по ее задумчиво поджатым губам, идея упала на благодатную почву.

— Добрый день! Нам бы увидеть, — я сверился с бумажкой, — Георгия Адольфовича Георгиевского.

— А вы хто такие? — поверх очков уставилась на нас оторвавшаяся от вязания бабулька.

— Мы с радио, он нас ждет, — опередила меня Алевтина.

— Ну, коли ждет, так проходите в зал, он там сейчас на репетиции, — вахтерша показала нам спицей направление.

Надо же, как легко оказалось пройти в театр через служебный вход. Интересно, вечером тут такая же лафа или бдительность начнет зашкаливать в поисках всяких халявщиков?

— Стоп-Стоп-Стоп! Людмила, ну куда же вы пошли! — внезапно в коридор ворвался громкий голос. — Петя, а вы должны быть возле Дмитрий Павловича, ну что же вы так! Давайте сначала…

Чтобы не мешать, мы тихонько прокрались на задний ряд. Я вовсю крутил головой, первый раз оказавшись в театре на репетиции. На сцене стояла какая-то скамейка, вокруг которой стояли актеры в повседневной одежде. Совершенно пустой зал, только в районе третьего или четвертого ряда стоял стол, за которым сидели два мужика. Как понимаю, кто-то из них нам и нужен.

— Стоп! Не верю! Людмила! Это вы слепнете, а не Оля! — один из сидящих вскочил и начал экспрессивно размахивать руками. — Вы никак не могли заметить препятствие, вы должны удариться, показать, что вам больно! Понимаете, адская боль должна пронзить вас! А я вижу одни хиханьки!

— «Ее друзья», — наклонившись ко мне, шепотом сказала Алевтина. — Виктор Розов написал. Мы думали сделать постановку, но худрук почему-то отказался…

— Не читал, — наблюдая за происходящим на сцене, так же шепотом ответил я. — У меня интересы больше по технике пока…

— Нет, нет. Все не так. Давайте сделаем перерыв! — вскричал после очередной попытки режиссер. — Пятнадцать минут!

Наконец-то! Мы поднялись и подошли к столу, ожидая, когда нас заметят. Оба мужика громко спорили о том, должен ли быть какой-то фат на арьерсцене. Я покосился на Алевтину — та переводила взгляд с одного на другого, следя за дискуссией. Дайте мне малый словарь театральных терминов, я тоже хочу понимать хотя бы в первом приближении…

— Товарищи! Кто вы такие и что вам надо? — внезапно прервав спор, обратился к нам невысокий мужчина с широким лицом.

— Нам бы товарища Георгиевского. Мы с радио, — снова все взяла в свои руки Алевтина.

— Я Георгиевский! Вы по поводу прослушивания на выходных? — он раздраженно начал собирать разбросанные по столу бумаги.

— И по нему тоже, но об этом если можно, то чуть позже с девушкой. У меня есть вопрос, в реализации которого вы наверняка сможете нам помочь…

Услышав про джинглы и заставки, Георгий Адольфович намертво завис. Реально, был человек, и бах — статуя. Стоит, не шевелится и, кажется, даже не дышит.

— В принципе, не вижу ничего невыполнимого, — вскоре он отвис. — Труппа у меня слаженная, и посвистят, и покричат, если надо… Но вообще задача интересная, надо мне обдумать… Давайте после выходных, когда прослушивание завершим, приходите еще раз? Заодно и я накидаю пришедшего в голову?

Заверив его, что буду непременно и точно в срок, я откланялся, оставив его на растерзание Алевтины. Быстренько закинув деньги Евдокии, я скорым шагом двинулся в сторону больницы. Наверняка уже все гляделки проглядели, разыскивая меня на процедуры.

* * *

Я сидел и разглядывал Ирину Евгеньевну, стоящую за спиной у врача. Сложив руки на груди, она в ответ разглядывала меня. Её губы то складывались в ироничную улыбку, то поджимались, словно она хотела что-то сказать и не решалась перебить доктора.

— … и все, окончательно снимаем. Больше в этом необходимости не будет, — удивленный таким состоянием главной медсестры, я полностью пропустил речь доктора. Надо же, оказывается, когда она не сверлит тебя глазами, то очень даже симпатичная.

— А как же рентген? — вернувшись в реальность, я попытался замаскировать свое отсутствие.

— Я же сказал, через пару дней, вы чем слушали? — доктор посуровевшим взглядом начал меня разглядывать. Главсестра всем своим видом поддержала его обвинение, сменив позу на «руки в пояс». Вот, все хорошо, я виноват, но зачем она чуть качнулась влево-вправо?

— Ухами… В одно влетело, в другое, естественно, вылетело. Не ожидал, что так быстро, вот и отвлекся чуточку, — я пытался не обращать внимание на изгибы фигуры главсестры, но периферийное зрение отчаянно предавало меня, мешая сосредоточиться на враче.

— Ну раз ухами, то тогда ладно. Но все равно, витаминчиками не пренебрегайте, — закрывая историю болезни, доктор сменил гнев на милость.

— Я прослежу, — внезапно подала голос Ирина Евгеньевна.

— Отлично, тогда я спокоен, — вручая ей историю болезни, поднялся врач. — Коржецкая где?

— Уже у Малеева, — не сводя с меня глаз, ответила медсестра.

— Совсем хорошо, — произнес он и двинулся к двери.

— Брянцев! — я попытался было двинуться следом за доктором, но был остановлен медсестрой. — А как же витамины?

— Ну, так дадите мне их с собой, я их грызть буду время от времени, — внезапно я понял, что меня ждет впереди.

— Ложись на живот и приспусти штаны, — скомандовала она, снимая салфетку со стоящего рядом столика.

Немного покряхтев для приличия, я положил голову на сложенные руки и от нечего делать начал прислушиваться к звукам за спиной. Вот она собрала шприц, открыла какую-то емкость, видимо с теми самыми витаминами, небольшая пауза, легкий стук пальцем по стеклу… Внезапно моей задницы коснулось что-то мокрое и очень холодное. «Ватка со спиртом», — понял я сразу после начала круговых движений.

— Лежи спокойно! Да расслабься же!

Ну, вот как можно расслабиться, когда все твое внимание сосредоточено там, на самом главном органе человека? Только-только начало все приходить в себя после обжигающего холода спирта, как горячие пальцы, легко касаясь кожи, окружили место укола. Снова ватка, только теперь уже почему-то горячая… сильно прижавшись на пару секунд, она исчезает.

Уф! Аккуратно перевернувшись на спину, я сел на кушетке, пытаясь незаметно поправить выпирающий холмик на штанах. Хорошо, что она не видит моих манипуляций — отошла к тумбочке и, стоя ко мне спиной, чем-то там легонько брякала.

Я встал и, подтянув штаны, сделал шаг вперед, пытаясь рукой поймать конец ремня. Да где же он? Я крутнулся на месте, пытаясь его обнаружить.

— Вячеслав! — перед мной стояла улыбающаяся медсестра. Обе ее руки были согнуты в локтях и подняты вверх. В правой был наполненный чем-то шприц, а в левой белела еще одна ватка.

— Разве не все?

— Я команды встать не давала, а ну назад, — она резко шагнула вперед, пытаясь вернуть меня на койку. Однако я, пытаясь расшифровать ее улыбку, затупил с ответными движениями. Мягкие полушария грудей упруго ткнулись в меня, тут же вызвав в организме