Ксарий стал разворачивать войска, чтобы нанести ответный удар, и боевые порядки нарушились. Танки, двигавшиеся до того в авангарде, задерживали пехотинцы, идущие позади. Тяжелые орудия мало годились в этом сражении, когда столь многие воины Империума оказались втянутыми в рукопашную. Каким-то образом Ксарию удалось добиться относительного порядка в этом хаосе, чтобы начать осмысленную контратаку и послать на врага несколько тысяч солдат и десятки танков.

Но урон уже был нанесен. Селевкийцы, практически не встречая сопротивления, отбили залитые кровью взлетно-посадочные площадки, на которых стояли пылающие остовы машин и лежали тела людей из отрядов обеспечения. Враги бросили своих погибших и ретировались под землю. Ксарий запретил начинать преследование по протянувшимся на многие мили грязным топливным тоннелям. Те, кто ослушался его приказа, не вернулись назад. Многие из них захлебнулись или же сгорели, когда трубы вновь наполнились.

Селевкийцам так и не удалось войти в город. Приближалась ночь первого дня наступления, лучи закатного солнца заставляли сверкать лужи запекающейся крови там, где враги разорвали на части сестер-госпитальерок и штабных клерков. Да, потери неприятеля исчислялись сотнями погибших, но никто не питал иллюзий на тот счет, что там, откуда они пришли, было значительно больше людей.

Враги. Когда поток раненых немного сократился, военные врачи получили для своих исследований несколько относительно неповрежденных тел. Ксарий распорядился, чтобы вскрытие проводилось при его личном присутствии и в тени командного «Гибельного клинка».

Трупы врагов разложили под мощными дуговыми лампами. Вскоре стало очевидно, что они вполне человеческие. Судя по всему, они очень много работали и при этом голодали, а кожа их была очень бледной из-за недостатка солнечного света, что позволяло предположить подземное или ночное существование. У одних лица были закрыты стальными полосами, заклепанными на затылке. А у других их покрывало такое количество нанесенных самим себе шрамов, что лица казались уродливыми масками. У нескольких тел с лиц была полностью содрана кожа — подобные увечья должны были привести к стремительному развитию заболеваний и смерти, но этим каким-то образом удавалось выживать.

Тела также были изрыты шрамами. У многих имелся пирсинг. Некоторые вырезали на себе целые письма, но они были выведены либо слишком витиеватым шрифтом, чтобы его можно было прочесть, либо оказывались составленными на языке, который был незнаком даже сестре Диалогус, пережившей нападение на группу поддержки.

Вскрытие продолжилось, и стали поступать доказательства. У врагов были увеличенные сердца и пересаженные дополнительные органы. Многих неоднократно оперировали, после чего совершенно безумным образом зашивали.

И все-таки они выжили. Перенесенные мучения должны были убить их, и все-таки эти люди протянули достаточно долго, чтобы погибнуть под выстрелами лазганов и гусеницами танков Четвертой селевкийской дивизии.

Вооружены враги были в основном вполне ожидаемым набором: лазганами и автоматическими винтовками, украденными со складов Сил Планетарной Обороны; изредка попадались охотничьи ружья и другие «аристократические игрушки». Но, кроме того, было найдено оружие, явно изготовленное ксеносами, — некая разновидность винтовок, выполненная в корпусах из принимающего неправильные формы материала, который напоминал прочное черное стекло. При стрельбе они выпускали потоки острых как бритва кристаллов. Было здесь и громоздкое, напоминающее формой луковицу оружие, казавшееся органическим и стрелявшее сгустками черноты, прожигавшей броню. Среди мятежников попадались такие, кто носил матово-черные доспехи, похожие на панцири жуков и приросшие к их телам.

Начали расползаться слухи о присутствии чужаков. Грейвенхолд попал под влияние каких-то вредоносных воздействий со стороны ксеносов. На этот момент уже было очевидно, что врагами стало бывшее население Энтимиона IV, которое уже слишком глубоко погрязло в ереси, чтобы раскаяться в своих грехах. Поступали даже донесения о столкновениях Ящеров с Предательским Десантом, но ни в одном из случаев они не были подтверждены захватом тела. Ксарий молча следил за отвратительным процессом вскрытия, пока дивизионные медики слой за слоем проникали внутрь кошмара, и размышлял над тем, что эти существа, должно быть, молились своим богам, чтобы он сам отправился во главе Гвардии и угодил в их западню.

Но Рейнхард Ксарий воевал на стороне Империума всю свою жизнь, причем большую часть этого срока являлся командующим. Он в точности знал, какими преимуществами обладает Империум. Ему служат целеустремленные, стойкие, отважные и, что еще важнее, многочисленные солдаты. Остаток ночи прошел для Ксария в разработке оборонительных тактик для подразделений, разбивших лагерь на космодроме и возле юго-восточных ворот, но командующий понимал: первое, что надо будет сделать на следующий день, — это потребовать от властей сектора, чтобы они прислали все имеющиеся резервы в качестве подкрепления.

Враги знали этот город, и гвардейцам предстояло убить их всех до последнего, чтобы очистить его. Но в том и заключалась сила Империума, что он мог прислать достаточно гвардейцев, чтобы именно так все и случилось.

Когда Империум в 068.M41 аннексировал планету Вейна, она представляла собой просто очередной мир Зоны Гало, отмеченный только озерами жидкого азота на полюсах и небольшой цивилизацией, цеплявшейся за жизнь возле экватора. Эти люди были наследниками переселенцев, прибывших сюда еще во время Рассеяния, великой эпохи колонизации, когда, вскоре после открытия варп-путешествий, Человечество разбросало свои семена по Галактике. Вейна стала одним из многочисленных миров, забытых на тысячи лет во время Эпохи Раздора. Ее не коснулся Великий Крестовый Поход, и планета была вновь обретена только в сорок первом тысячелетии.

Существовали сотни таких же миров, как Вейна. У многих из них не было даже названий. Изолированные и отсталые планеты, откатившиеся до средневековья или до эпохи черного пороха, мало-помалу возвращались в объятия жестокого Империума, считавшего своей собственностью любое человеческое сообщество в Галактике — включая даже те, что еще не были обнаружены. При обычных обстоятельствах Вейна должна была обрести имперское название. На нее, скорее всего, прибыла бы горстка твердолобых активистов из Миссионария Галаксиа, чтобы обратить еретиков в истинную веру, а затем оставить планету в покое, за исключением стандартных требований по выплате десятины Администратуму. Также Империум мог бы увеличить численность местного населения, чтобы оно смогло добиться большей производительности и стало бы сражаться под эгидой Императора. В этом случае люди Вейны теоретически были бы защищены от хищных врагов, способных послать свои войска через всю Галактику, чтобы поглотить их.

Но у Вейны были ее полярные шапки. Оказалось куда дешевле черпать в их озерах чистый жидкий азот, чем производить его. Поэтому единственный природный ресурс планеты тут же был объявлен собственностью Адептус Механикус, обустроивших здесь факторию, поставлявшую материал для миров-кузниц.

Пригодная для жизни земля была расчищена для установки гигантских перерабатывающих комплексов и космодрома, необходимых Адептус Механикус для того, чтобы собирать с Вейны урожай. Местное население заменили, предоставив людям билет в один конец до ближайшего мира-кузницы, где они могли прожить короткую, но продуктивную жизнь в не знающих света мастерских и заводских цехах. Их ожидала медленная смерть во имя Императора, и миссионеры заверили граждан Вейны в том, что лучше умереть молодым, служа Повелителю Человечества, чем подохнуть престарелым еретиком.