Потратив секунду на изучение координат поданного Стивеном сигнала, Рени прыгнула на Колыбельную улицу — главную магистраль Карнавала, окраины, где располагались конторы неудачливых торговцев и художников и жилые узлы тех, кто зубами и когтями вынужден был цепляться за статус обитателей Внутреннего Района. Подписка в сеть Района была дорога неимоверно, как и моды, позволявшие поддерживать свое место в элите, но даже если человек не мог позволить себе ежедневно менять экзотические симы или каждую неделю заново декорировать свой деловой или личный узел, одно только проживание во Внутреннем Районе служило в реальном мире признаком высокого положения. Подчас это было последнее, от чего отказывались обиженные судьбой — и отказывались с трудом.

Рени не смогла засечь источник сигнала сразу, и ей пришлось замедлить шаг до скорости обычного пешехода — если, конечно, ее упрощенный донельзя сим мог имитировать ходьбу. То, что Карнавал давно стал окраиной, было очевидно. Большая часть узлов была функциональна до крайности — белые, серые, черные коробки, служившие лишь для того, чтобы отделять сражающиеся за выживание фирмы друг от друга. Другие узлы были когда-то шикарны, но давно вышли из моды. Некоторые начали исчезать — владельцы их отказывались от дорогих зрительных иллюзий, чтобы сохранить права на пространство.

Рени миновала огромный узел, будто вышедший из «Метрополиса» Фрица Ланга[7], но теперь почти совершенно прозрачный; от величественного купола остался только многогранник-скелет, детали смазались, некогда многокрасочные стены поблекли.

На всей Колыбельной улице только один узел выглядел дорогим и современным. Находился он совсем рядом с точкой, откуда Стивен вышел на связь. Виртуальная конструкция представляла собой дом в готическом стиле, ощетинившийся шпилями и запутанный, как термитник; в реальном мире он занял бы пару кварталов. Из окон проблескивал свет, багровый, тускло-лиловый и судорожно-белый. То, что это клуб, ясно было и по глухому рокоту музыки, и по буквам, скользившим по фасаду как змеи. Надписи на английском, а также японском, китайском, арабском и еще нескольких языках гласили: «Мистер Джи». Между извивающимися буквами проявлялась и тут же исчезала, как нерешительный Чеширский кот, широкая, зубастая, бестелесная ухмылка.

Рени вспомнила, что Стивен упоминал это заведение. Так вот что завело его во Внутренний Район — или, может быть, на эти его окраины. Рени смотрела на клуб, завороженная собственным отвращением. Клуб притягивал — каждая тщательно выверенная тень, каждое освещенное окно говорило: «Здесь — выход; здесь — свобода и особенно — свобода от чужих мнений». То было убежище, где нет запретов. Рени представила своего одиннадцатилетнего брата в этой дыре, и по спине ее пробежали ледяные мурашки. Но если он там, то войти придется и ей…

— Рени! Сюда!

Тихий вскрик прозвучал словно совсем рядом. Стивен пытался связаться по направленному каналу, не понимая, что в Районе это невозможно — если только вы не способны заплатить за уединение. Кто хочет, тот услышит. Теперь главное — скорость.

— Где ты? В этом… клубе?

— Нет! Через улицу! В доме с тряпкой .

Рени обернулась. Чуть поодаль, по другую сторону улицы от «Мистера Джи», стоял остов старого Карнавальского отеля — успокоительная симуляция реального мира, предназначенная в основном для туристов, место, где можно получать сообщения и планировать экскурсии. В прежние времена, когда ВР являлась слегка пугающим новшеством, отели были очень популярны. Но счастливые деньки этого заведения давно миновали. Стены потеряли цветность, а в некоторых местах просто стерлись. Над широкой входной дверью висела вывеска — неподвижная, хотя ей полагалось бы колебаться на симулированном ветру, сведенная, как и все здание, к уровню минимального существования.

Рени приблизилась ко входу и, удостоверившись, что системы безопасности давно отключились, проникла внутрь. Изнутри отель выглядел еще более заброшенным, чем снаружи; время и небрежение хозяев превратили его в просторный склад, заполненный призрачными фигурами, вроде забытых детских кубиков. Несколько получше сработанных сим-предметов сохранились, нелепо контрастируя со своим окружением. В их число входила и стойка портье из неоново-синего мрамора, за которой прятались Стивен и Эдди.

— Что за игры, черт бы вас подрал?

Оба мальчишки носили симы школСети, еще примитивней ее собственного, но Рени все равно видела ужас на смазанном лице Стивена. Вскочив, он обхватил ее за талию и прижался — изо всех сил, знала Рени, хотя только кисти рук ее сим-костюма давали осязательный вывод.

— Они за нами гонятся, — выдохнул Стивен. — Эти, из клуба. У Эдди было «одеяло», и мы под ним прятались, но оно же дешевенькое, и нас скоро найдут.

— О том, что вы здесь, знают все вокруг с тех пор, как ты меня вызвал. — Рени обернулась к Эдди: — И где, во имя всего святого, ты взял «одеяло»? Нет, не говори. Не сейчас. — Она осторожно разняла руки Стивена, обхватившие ее талию. Странно было чувствовать под пальцами его тощие руки, когда в РЖ их тела разделяло полгорода, но подобные чудеса и втянули Рени в изучение ВР. — Потом поговорим — у меня к вам много вопросов. А сейчас надо выматываться, пока нас не потащили к магистрату.

— Но… — выдавил Эдди, — Соки…

— Соки — что? — нетерпеливо поинтересовалась Рени. — Он тоже с вами?

— Он еще у «Мистера Джи»… вроде как.

У Эдди иссякла храбрость, и закончил за него Стивен:

— Соки в дыру упал… вроде как. А когда мы хотели его вытащить, пришли те типы. Марионетки, наверное. — Голос его задрожал. — Страшные, точно.

Рени покачала головой.

— Соки пусть выпутывается сам. У меня кончается время, и я не полезу в частный клуб. Если его поймают — значит, поймают. Если он вас выдаст — будете расхлебывать кашу. Урок сетевика номер один: получай по заслугам.

— Но… они могут его избить.

— Избить? Разве что напугать — а это вы заслужили. А повредить вам тут невозможно. — Не отпуская Стивена, другой рукой Рени схватила Эдди; в Политехническом процессоры добавили двоих спутников к ее алгоритму бегства. — А теперь мы…

На улице раздался взрыв, громче, чем бомба в политехе, такой громкий, что наушники Рени на пике шума отказали, смолкнув. Фасад отеля растворился в искрящемся водовороте. А на мостовой Карнавала громоздилась чудовищная тень, намного больше любого обычного сима. Рени не сумела толком разглядеть ее — смотреть на аритмично пульсирующую темноту было почти непосильно.

— Господи! — В ушах звенело. Урок ей — не ставить большую громкость на наушники. — Господи!

Мгновение Рени стояла, застыв, под нависающей тенью, великолепной абстракцией Мощи и Опасности. Потом стиснула плечи мальчишек, и система выкинула всех троих.

* * *

— Мы… мы залезли к «Мистеру Джи». Так в школе все делают.