клубе сладкие стоны. Видела опьяневших от секса с ним девушек, готовых исполнить любую прихоть ради повторения или чести стать постоянной. Все они были одноразовыми игрушками. Слишком слабыми, чтобы сказать: «Нет!» Скучными для этого хищника.

— Ты хочешь прямо здесь? — Завожу руки за спину и до талии расстегиваю платье.

Для чего я здесь, ясно как день. Если цена безопасности компании — мое тело, так тому и быть. Не хочу ждать.

— Так спешишь? — Клим позволяет платью стечь к ногам. Не прикасается, но и не отводит глаз.

— У меня нет никакого желания изображать из себя не такую. — Расстегиваю бюстгальтер. — Это сделка. Значит, каждый платит за свою услугу. Мой черед.

— Да... —По его губам кривой трещиной ползет улыбка. — Ты единственная женщина, за которую я когда-либо платил.

— В этот раз я обойдусь тебе очень дорого. — Следом за платьем на пол падают белье и шпильки для волос.

— Заводит? — Клим выбрасывает вперед правую руку и резко притягивает меня к себе. Впечатывает в каменный торс.

— Ты знаешь, как проверить.

Мне страшно и одновременно легко. Так давно боялась этого, что от напряжения выгорели все защитные механизмы.

— Знаю. — Наклонившись, Хаванский касается носом моей щеки. Проводит им вдоль скулы и жадно вдыхает. — Ты пахнешь другим.

Вздрагиваю.

— Тебя это останавливает? После всех тех женщин, что ты перетрахал в клубе?

— Они были «те». Всего лишь.

Он отпускает так резко, что я пошатываюсь.

— Тогда... — Облизываю губы.

— Идем!

Ничего не объясняя, Клим берет меня за руку и ведет вглубь квартиры. К длинному коридору.

— Здесь? — спрашиваю, когда мы останавливаемся у первой двери.

— Нет. — Он смотрит на меня как на диковинную зверушку. — Дальше.

— Там? — Толкнув следующую дверь, делаю глубокий вдох.

— Снова нет. — Клим указательным пальцем накрывает мои губы. Запечатывает их.

— А можно без игр? Я не настроена.

Чувствую себя марионеткой в руках кукловода. Голой, слепой и беспомощной.

— Придется настроиться.

Он проводит меня мимо третьей двери и останавливается у четвертой. Секунду назад войти в комнату было просто, а сейчас словно запал иссяк.

— Дашь мне хотя бы минуту? — Позорно робею.

Собрав мои волосы в хвост, Клим тянет его назад. Вынуждает запрокинуть голову.

— Я дам тебе больше. — Он голодным взглядом пожирает мои губы, скользит по тяжелым полушариям груди и со свистящим вдохом смотрит ниже. Туда, где все гладко и нежно. Где никогда не было никого, кроме него и мужа.

— Клим... — Волнение колючими иглами впивается в кожу.

— Всему свое время, Диана.

За спиной распахивается дверь. Не в спальню. Не в гостиную. В светлую, просторную ванную!

— А сейчас иди!

Глава 15

Глава 15

Под теплыми струями душа наконец удается расслабиться. Не думаю о том, что ждет впереди и на что я подписалась. Не вспоминаю, что сегодня случилось. Спасаю остатки психики.

Отключившись от проблем, я старательно тру кожу мягкой мочалкой. Растираю до красна руки, грудь и плечи — все, чего касался Пекарский. Дважды мою голову и, обнаружив на полке запечатанный флакон средства для волос, наношу ароматный бальзам на всю длину.

Изо всех сил я оттягиваю момент возвращения из ванной. Пропадаю под ласковой водяной завесой. Растворяю в ней все свои страхи и сомнения. Как много лет назад делала одна глупая девчонка в номере отеля.

Дурацкое дежавю. Лишь с моей удачей можно было дважды попасть в одинаковую ситуацию. Но когда после душа я надеваю пушистый халат и выхожу из своего убежища, оказывается, что меня никто не ждет.

Клима нет ни в гостиной, ни в холле. Его нет и на улице. Нет в дальней комнате, похожей одновременно на тренажерный зал и на библиотеку.

Этот бессовестный манипулятор снова рвет мои шаблоны. Вместо того чтобы чувствовать себя использованной — ощущаю брошенной. А вместо того чтобы страдать из-за горькой женской доли, не знаю, куда деть свою несчастную тушку.

Это совсем не то продолжение вечера, на которое я настраивалась во время встречи с Пекарским. Никаких авансов в виде минета, никаких расчетов в коленно-локтевой позе.

Сбитая с толку, полчаса сижу на диване, ожидая, когда же появится хозяин дома и одновременно — ясность в моей голове. А потом, начав зевать, вслух с чувством посылаю Хаванского к черту и иду искать кровать.

Сплю так хорошо, как не спала, наверное, год. Без сновидений и без пробуждений. Я будто утопаю на ночь в подушке с одеялом. И воскресаю с первыми лучами солнца.

Уже за один этот сон можно отдать и душу, и тело. Но как только я шепчу: «Доброе утро», чей-то внимательный взгляд обжигает лоб и левую щеку.

— Клим? — Резко отрываю голову от кровати. — Ты здесь? — Натягиваю одеяло до самого подбородка.

В ответ должно бы прозвучать «здесь», «здравствуй» или что-нибудь еще, однако никто ничего не говорит. Не двигается. И лишь два желтых кошачьих глаза смотрят на меня все пристальнее.

Меньше всего на свете я ожидала, что у Хаванского есть домашний питомец. Даже подключив фантазию, не смогла бы представить Клима ухаживающим за кем-то, кроме его члена.

Но кот сидит прямо передо мной. Короткошерстный. Черный как смоль. И такой большой, что без кастинга подошел бы на роль булгаковского Бегемота.

— У тебя есть кот? — спрашиваю я через пару минут, когда встречаю Клима на кухне.

— Есть. Только он уверен в обратном. Что это я у него, а не он у меня. — Хаванский подносит к губам чашку с кофе и, щурясь, делает глоток.

— А как его зовут?

— По паспорту Дориан, — нехотя признается Клим.

— Солидно. — Я протягиваю ладонь и забираю чашку.

Так странно — вместо секса обсуждать кота. Никакого напряжения или волнения. Это либо какая-то гениальная стратегия, либо... Второй раз за сутки в голову приходит мысль, что я совсем не знаю Клима. И я вновь гоню ее прочь.

— А обычная, домашняя кличка у него есть?

Клим вопросительно хмурит брови.

— Ты же как-то его зовешь, — поясняю. — На что он откликается?

— Он не откликается. — Хаванский с интересом следит за тем, как я делаю глоток из его чашки. — Дикий.

— С паспортом, но дикий? — Обернувшись,