— Это политически выгодный союз, который необходим для блага империи.

— А с чего ты взяла, что ты лучше всех подходишь на эту роль?

Джесс никогда еще не смотрела на нее с такой обидой. Кестрель тихо ответила:

— Ронан все равно и слышать обо мне не желает.

— Это верно. — Джесс как будто на мгновение устыдилась своих злых слов. Но ее голос оставался холодным, как камень. — Хорошо, что он сегодня не придет. Как мог император пригласить проклятых гэррани?

— Всего одного. Одного гэррани.

— Какая мерзость!

— Но они ведь больше не рабы, Джесс. Они — полноправные подданные империи.

— Значит, так мы наградили их за преступление? Эти бунтовщики убивали валорианцев. Наших друзей. Ненавижу императора за этот позорный указ!

Опасные речи.

— Джесс…

— Он не знает, на какие зверства способны рабы. А я видела. И ты. Этот их губернатор превратил тебя в трофей, игрушку…

— Я не хочу об этом говорить.

Джесс сердито уставилась в пол и тихо произнесла:

— Ты никогда об этом не говоришь.

Кестрель с Верексом стояли перед входом в бальный зал. Из-за закрытых дверей доносился голос императора. Кестрель не различала слов, только уверенный ритм его речи. Император умел говорить на публику.

Верекс стоял, опустив голову и спрятав руки в карманы. На нем была черная парадная форма с золотым кантом, который гармонировал с блестящей полоской на лбу Кестрель. У обоих на поясе висели похожие кинжалы. Император наконец-то вручил Кестрель обещанный клинок, который стал поистине роскошным подарком: усыпанная бриллиантами рукоятка, острое лезвие. Но кинжал оказался слишком тяжелым и мешал при движении.

Кестрель с нетерпением ждала окончания речи. Внутри у нее все переворачивалось, ногти впились в ладони. Верекс шаркнул ногой, но Кестрель не обратила на него внимания. Она погладила хрупкие стеклянные лепестки ожерелья. Голос императора смолк. Двери распахнулись.

Кестрель словно окунулась в яркую галлюцинацию: разноцветная толпа, духота, аплодисменты, фанфары. Потом шум стих, император сказал еще несколько слов, и повисла напряженная тишина. Кестрель поняла, что в следующее мгновение Верекс должен ее поцеловать. Его губы оказались сухими, а поцелуй — сдержанным.

Начало бала распланировали по минутам, поэтому она подготовилась и заранее постаралась отключиться от всего. И все же ей было страшно, хотя разум настойчиво твердил, что все не так плохо, что это всего лишь поцелуй, ничего не значащий жест. Но Кестрель прекрасно знала, какова ложь на вкус. Себя не обманешь.

— Прости, — шепнул Верекс, отстранившись, и они начали танцевать.

Поцелуй как будто усыпил чувства Кестрель. Слова принца донеслись до нее с опозданием. Кестрель показалось, что она сама обратилась к прежней себе, той, что отказалась от Арина.

— Прости, — прошептала Кестрель. — Мне так жаль.

Она думала, что смирилась с ценой, которую придется заплатить за свой выбор. Но теперь, когда принц поцеловал ее, Кестрель вдруг осознала: расплачиваться придется всю жизнь.

— Кестрель?

— Прости, — повторила она, кружась по залу.

Принц явно не был любителем танцев, он просто повторял заученные движения с мрачной уверенностью человека, чей учитель танцев приходил на занятия с кнутом.

— Я вел себя непростительно, — произнес Верекс. — Поэтому ты такая грустная?

Кестрель уставилась на золотую окантовку формы принца.

— Я подумал, — продолжил он, — что у тебя может быть еще одна причина выйти за меня.

Скрипачи опустили смычки на струны.

— Мой отец тебя чем-то шантажирует.

Кестрель посмотрела ему в глаза и снова отвела взгляд. Верекс потянул ее руку, которую сжимал в своей ладони. По толпе пронесся шепот.

Принц пожал плечами:

— Очень в его стиле. Но чем же…

— Верекс, по-твоему, из меня выйдет очень плохая жена?

Он улыбнулся. Танец подходил к концу.

— Нет, не очень.

— В таком случае, давай радоваться тому, что имеем.

Верекс поклонился. Кестрель не успела решить, означал ли этот поклон согласие или просто конец танца. Принц передал ее руку какому-то сенатору. Начался следующий танец, после которого подошел другой сенатор, следом — императорский казначей. Вскоре все лица и титулы слились воедино и потеряли смысл.

Кестрель пошла на хитрость: специально сделала неверный шаг, так что кавалер наступил ей на ногу. Успокоив перепуганного вельможу, она пожаловалась на усталость и, прихрамывая для пущей убедительности, отправилась в угол, где стояли игорные столы.

Кестрель села в стороне от остальных, хотя знала, что очень скоро к ней пододвинется кто-то из гостей и придется снова говорить и улыбаться до боли в щеках. Но оказалось, она зря беспокоилась. Все взоры были обращены на принца, который играл в «Пограничье» с высокопоставленным офицером городской стражи.

Сына императора, несомненно, ждало унизительное поражение. Офицер уже захватил многие из фигурок Верекса и выстроил их в ряд. Зеленый генерал принца был отрезан от собственных войск и окружен вражескими. Красные мраморные фигурки продолжали прокладывать путь к победе.

Верекс устремил взгляд на Кестрель и неуверенно поднес руку к зеленому пехотинцу. Это всего лишь игра. Какая разница, выиграет принц или проиграет? Но потом Кестрель вспомнила, что Арин проигнорировал приказ императора явиться в столицу. Как дорого ему обойдется этот поступок? Кестрель пригодится союзник в лице Верекса.

Она едва заметно покачала головой. Верекс убрал руку, потом коснулся всадника. Кестрель провела двумя пальцами по рукаву, будто смахивая невидимую ворсинку, а потом махнула рукой вперед, от себя. Верекс подвинул всадника на два шага вперед.

Игра продолжилась, и вскоре противник перестал ухмыляться. Войско Верекса делало успехи. Принц покосился на своего отца, который появился среди зрителей. Когда Верекс снова посмотрел на Кестрель, в его глазах светилась надежда. Кестрель продолжила незаметно подсказывать ходы.

Наконец зеленый генерал расправился с красным. Зрители встретили победу принца радостными криками. Император скрестил руки на груди и посмотрел на сына с усмешкой, в которой читалось что-то похожее на одобрение.

Сыграть второй раз Верекс отказался. Главное представление закончилось, и Кестрель понимала, что очень скоро снова станет центром внимания. За соседним столом в «Пограничье» играли дочь сенатора и Риша, восточная принцесса, которую похитили совсем ребенком и воспитали во дворце как привилегированную заложницу. Кестрель ожидала, что Риша окажется сильным игроком, но, судя по всему, в «Пограничье» принцесса играла плохо — или же хорошо притворялась. Так или иначе, за этим столом смотреть было не на что. Чуть дальше гэрранский министр — Тенсен — играл с мелким валорианским дворянином, который наверняка снизошел до игры с гэррани исключительно ради того, чтобы прилюдно унизить старика. Зрители вокруг посмеивались, когда Тенсен забывал, как ходит та или иная фигура, или успевал задремать между ходами. Такой фарс может на какое-то время увлечь гостей, но их интерес быстро угаснет. И тогда все вновь обратят внимание на Кестрель.