Дежурный покраснел, но смолчал.

– Какого… хрена тогда стоишь? Ключ в зубы, и бегом на верхнюю палубу!

Покрасневшими глазами он обвел примолкших офицеров. Растоптать одного дежурного было просто и даже приятно, а вот среди дюжины лодочных командиров обязательно найдется такой, что и… Поэтому капраз лишь коротко рявкнул:

– Всем в конференц-зал!!! – И вновь быстро скрылся за массивной дверью своего кабинета.

Офицеры гуськом потянулись по трапу вверх.

– Судя по первичному накалу, буря ожидается нешуточная.

– Странно, что симптомов, вроде, никаких не было.

– Ха! Про симптомы ты у Шведько поинтересуйся: ему вчера сначала воткнули на полствола, потом трахали минут тридцать, до кровавого оргазма, а лишь затем поинтересовались: его ли это мичмана драку в ДОФе организовали.

– Ну, и как?

– Оказалось, что не его. Только, задница от этого болеть не перестала.

Гришин поднимался вместе со всеми, не слишком вникая в суть коротких разговоров: чего дергаться-то, если через пять минут всё тайное неминуемо станет явным. Едва офицеры успели разместиться на спешно расставленных стульях – причем, каждый постарался самостоятельно отодвинуть свое пластиковое седалище подальше от командирского стола – в конференц-зал тяжелой походкой вошел сам командир дивизии.

Адмирал был невысок ростом, но грузен телом. К тому же он страдал тромбофлебитом, что делало его походку еще более тяжелой и раскачивающейся. Офицеры встали, приветствуя комдива. Теперь на семенящего сзади начштаба уже мало, кто обращал внимание: авторитет адмирала в дивизии был непререкаем. Его искренне уважали, прощали и крутой нрав, и не всегда дипломатические обороты речи: они не были обидными и унижающими. К тому же, адмирал никогда не устраивал разгоны по пустякам, от души радел за каждый вверенный ему корабль, и мог своим спокойным, глуховатым голосом высказать не всегда лицеприятную правду в глаза самому высокому начальству.

Чуть кивнув массивной головой в ответ на приветствие, он прошел к столу и тяжело опустился в специально принесенное для него мягкое полукресло. В руках комдива не было никаких бумаг. «Значит, экспромт, – заранее настраиваясь на грядущий негатив, предположил Гришин, – ничего нет хуже сюрпризов!» – Философски заключил он.

Начальник штаба что-то зашептал адмиралу на ухо, но тот, не слушая, сделал отодвигающий жест рукой.

– Товарищи! – Он глухо откашлялся и как-то забавно пожевал губами под щеткой густых седых усов. «А наш-то сегодня явно чем-то расстроен. – Удивился про себя Гришин. – Информация к размышлению».

– Товарищи. – Повторил адмирал и, похоже, обиделся на собственную нерешительность. – Короче, только что с обеда в свой штабной рабочий кабинет проехал Командующий флотилией.

«Эка невидаль! – Мысленно прокомментировал капитан-лейтенант. – Батюшкин как раз в это время практически ежедневно отправляется на персональной черной «Волге» обедать в свою городскую квартиру».

Анатолий чуть заметно пожал плечами. Вообще, фигуру Командующего флотилией вице-адмирала Батюшкина всеобъемлюще и точно можно было охарактеризовать всего двумя словами: самодур и деспот. Без комментариев.

– Так вот…

«…На ту беду лиса близехонько бежала…» – В голове капитана-лейтенанта сами собой всплыли строчки известной басни. И оказались пророческими!

– …как раз посередине зоны строгого режима попался ему на пути какой-то мичманец.

Командующий не ездил в объезд. Он передвигался исключительно по гладкой, хорошо асфальтированной дороге, которая проходила вдоль всех пирсов в непосредственной близости от кромки залива. Она считалась стратегической и всегда содержалась в отличном состоянии, так как именно по ней на специальных тяжеловозах к подводным лодкам подвозились торпеды и ракеты. Включая и оснащенные ядерными боеголовками.

Скорость движения автомобиля Командующего обычно не превышала 10 км/час. Во-первых, потому что трасса на этом участке была все-таки стратегической. Хотя, для самого Батюшкина это было, скорее, не «во-первых», а в «тридцать первых». Главное заключалось в том, что через большие, прозрачные и часто опушенные стекла лимузина прекрасно можно было лицезреть даже издали величественную фигуру вице-адмирала в парадной тужурке со Звездой Героя Советского Союза на груди! Ни Звезду, ни тужурку он не снимал практически никогда.

К тому же, сам Батюшкин зорко отрегулированным командирским взглядом имел возможность усмотреть мельчайшие нарушения строгого уставного порядка в самой отдаленной точке вверенной ему территории. И не дай Бог, если какой-нибудь чуть зазевавшийся военмор не вытягивался во фрунт еще за полсотни метров до подъезда величественного кортежа, не прикладывал руку к безупречно надетому головному убору и не поедал глазами разместившееся на светлых кожаных подушках своё Божественное командование, выражая лицом и фигурой высшую степень обожания, чинопочитания и всеобъемлющего восторга. Печальна была его судьба.

Конечно, все в гарнизоне знали об этих выкрутасах и категорически старались не появляться в известное каждому время даже в отдаленной перспективе к «почти правительственной трассе». А тут, поди ж ты…

– Плелся, понимаешь, в глубоких раздумьях! И не остановился даже тогда, когда рядом с ним притормозила черная «Волга». Ну, манеру нашего Героя Советского Союза вы все знаете. – В рядах заулыбались и закивали головами. – Задняя дверца распахивается во всю ширь, на асфальт опускаются ноги в лакированных штиблетах, вперед высовывается грудь со Звездой, сверкающими адмиральскими эполетами и красно…багровая мор… лицо… – командир дивизии совсем запутался в определении конкретных цветов и предметов, поэтому, чуть замявшись, закончил мысль, – короче, то, что под огромным козырьком адмиральской фуражки! Ну, и следует, так сказать, оклик, да-а-а…

Опять все прекрасно знали, что ласковое определение «оклик» вряд ли подходит к пронзительному реву взбешенного самца африканской горной гориллы, который по рассеянности вместо податливой самки запрыгнул на ленивого дикобраза. Причем, сзади.

– От… гм… оклика мичманец, конечно, обосрался на месте, но зато сделал совершенно неожиданный тактический ход. Он не замер в ступоре, ожидая неминуемого растерзания, не бросился бежать в сторону спасительных, казалось бы, пирсов, где быстро был бы задержан и скручен дежурно-вахтенной службой. Он сиганул вдоль трассы! Командующий на «Волге», разумеется, за ним. А наш спринтер, пролетев по двум газонам, легко перепрыгнул через капот уже практически догнавшей его автомашины и со скоростью и изяществом горного барана вспорхнул на отвесную 10-и метровую сопку!

«Архары, то есть, горные бараны, не порхают. – Уточнил про себя Гришин. – А в остальном все гениально просто и ловко».

– Там дальше склады ГСМ начинаются, развалюхи какие-то и выход с тыла в жилой городок. Практически, «зеленый» путь.

Командир дивизии отхлебнул пару глотков из стакана, осмотрел сосредоточенных и серьезных офицеров глубоко посаженными под кустистые брови глазами и… усмехнулся! Причем, вполне натурально весело!