— И вы решили побродить по нему ночью, открывая случайные двери?

— Да. Я еще не перестроилась на местное время. Спать не хочу, а заняться нечем. У меня и в мыслях не было вас беспокоить.

Рашид вышел на балкон, встал у перил рядом с Шеридан.

— Вы меня не побеспокоили. Я не спал.

— Попробуйте пить на ночь горячее молоко. Говорят, оно помогает при бессоннице. — Шеридан поняла, что тараторит неведомо что, выдавая свою нервозность. Этот мужчина явно не был любителем бессмысленной женской болтовни.

— Я мало сплю. И терпеть не могу горячее молоко.

— Я тоже его не люблю, но слышала, что этот способ и правда работает.

Инстинкт самосохранения подсказывал Шеридан, что сейчас самое время сбежать, любопытство удерживало ее на месте. К тому же рядом с Рашидом она испытывала целую гамму интересных эмоций.

— В ясный день отсюда видно залив. — Он показал рукой. — А в том направлении — дюны Кирийской пустыни. Там есть довольно гиблые места. Никаких источников воды на многие километры. Днем людям угрожает тепловой удар, а ночью — переохлаждение.

— Неужели в наше время еще остались места, куда нельзя провести воду?

— Можно, но овчинка не стоит выделки. Там никто не живет, разве что кочевники проходят время от времени.

— Вы там были?

— В детстве, — сказал Рашид после паузы. — Мы останавливались в оазисе на полпути. Как будущий король, я должен был посетить все уголки страны.

Шеридан не могла представить, как кто-то решился взять с собой ребенка в место, которое описал Рашид.

— Я никогда раньше не бывала в пустыне. И вообще нигде, кроме Карибских островов.

— Считайте, что вы приехали в отпуск.

— Если честно, я даже в отпуске не лежу среди подушек целыми днями. Конечно, с телевизором и Интернетом гораздо лучше, но мне нужно больше движения.

— Мисс Слоан…

— Пожалуйста, называйте меня Шеридан. — Ее передергивало каждый раз, когда она слышала формальное обращение. Хочет Рашид или нет, ему придется перестать обращаться с ней как с незнакомкой. Несмотря на то что предполагаемый общий ребенок не был результатом физической близости, связанные с этим фактом переживания носили глубоко интимный характер.

— Шеридан. — Ее имя на губах Рашида звучало невероятно сексуально. — Я понимаю, как вам трудно, потому что и мне нелегко.

— Я знаю.

Он перевел взгляд на огни ночного города. Шеридан не могла удержаться и не смотреть, как ветер ерошит его волосы, а свет луны гладит медальный профиль. Рашид был очень красивым мужчиной. И очень одиноким. Шеридан не смогла бы объяснить, откуда к ней пришло понимание, что он одинок. Просто ощущение, которому она безоговорочно поверила.

— Я хочу, чтобы вы хорошо провели время в Кире, — сказал Рашид. — Если вы считаете, что для этого нам нужно больше общаться, я согласен.

— Я очень это ценю.

Они немного постояли в тишине, потом он спросил:

— Трудно решиться родить ребенка для кого-то другого?

— Энни — не кто-то другой, она моя сестра. Они с мужем долго старались стать родителями, прошли множество докторов и процедур. Один врач предложил экспериментальное лечение в Европе. Энни рвалась поехать, а Крис готов сделать для нее что угодно, но цена им не по карману. Пришлось бы продать все, что у них осталось, не имея никаких гарантий успеха. Я вызвалась помочь прежде, чем они влезли в совсем уж неподъемные долги.

— Значит, вы поставили на паузу собственную жизнь, чтобы родить этого ребенка. А что потом? Отдадите малыша сестре, словно его девять месяцев носила она, а не вы?

У Шеридан перехватило горло, ей показалось, что воздух стал холоднее. Она обняла себя руками, чтобы не дрожать.

— Я не утверждала, что это будет легко. Но люди всегда жертвуют чем-то ради тех, кого любят.

Шеридан ожидала, что Рашид что-то скажет, но он будто бы застыл, думая о своем. Его молчание почему-то встревожило молодую женщину.

— Честно говоря, я не знаю, как с вами разговаривать, — призналась она. — Мне сложно понять, злитесь ли вы на меня или просто не привыкли много говорить.

— Я не злюсь. Я расстроен.

— Мы оба расстроены. У нас для этого есть все основания.

— У нас? — Рашид посмотрел на нее с интересом, заставив Шеридан внезапно почувствовать себя голой. — Мне кажется странным, что мы ждем ребенка, хотя никогда не были близки. Вы думали об этом, Шеридан?

Сердце молодой женщины пустилось в бешеный галоп. Да, она думала и старательно гнала от себя эти мысли.

— Конечно. — Сорвавшееся с губ признание шокировало и ее саму, и Рашида, который напрягся, как большой кот, готовый к прыжку. — Но это ничего не значит.

— Тогда, возможно, вам стоит осторожнее выбирать комнаты, в которые вы забредаете среди ночи.

— Я не знала, что это ваша комната. И в любом случае пришла сюда не за…

Шеридан запнулась, ощущая, как горят уши. Она не могла найти объяснения внезапному приступу стыдливости, потому что давно не была наивной девственницей. Пусть в ее романтической биографии пока фигурировали только два бойфренда, нужда в лекциях о птичках и пчелках уже отпала.

Невероятность происходящего — вот что выбивало Шеридан из колеи. Рашид был красив, загадочен, даже в какой-то мере опасен. Мысль о сексе с ним поднимала возбуждение на новые высоты. Она напомнила себе, что по-человечески Рашид не вызывает симпатии, но тело с ходу отметало все аргументы. Жгучее желание бежало по венам, пульсировало внизу живота, и только этот мужчина мог его удовлетворить.

— Возможно, — согласился Рашид. — Но вы все равно хотите этого. Я вижу по глазам, Шеридан.

Шеридан чувствовала, как ее соски отчетливо проступают сквозь шелковую ткань. Вместо того чтобы спрятать их, она обняла себя руками под грудью, словно бы защищаясь от прохлады. На самом деле ей не было так уж холодно под горящим от вожделения взглядом Рашида. Пожалуй, Шеридан ошибалась, когда убеждала себя, что совсем его не привлекает…

— Видимо, хорошее воспитание помешало вам сказать, что вы видите мои соски. Но мне холодно. Это не имеет никакого отношения к вам.

— Я не из тех мужчин, которым можно безнаказанно бросать вызов. Во мне сразу просыпается патологическая потребность доказать, что мой противник не прав.

Шеридан сделала шаг назад.

— Мы совсем не знаем друг друга. Если вы дотронетесь до меня, я закричу.

Рашид засмеялся, совершенно сбив ее с толку.

— У положения короля есть свои плюсы. Мы в моем дворце, милая моя. Даже если бы я еженощно с шумным скандалом привязывал вас к кровати, чтобы заняться с вами любовью, никто бы не решился