Иштар (так все называли колдунью, да и кто, кроме неё, мог творить подобное?) травила неугодных ей богачей зельем, убивала их засунутыми под туники ядовитейшими насекомыми, очень часто жертвы её погибали от укуса змеи-гадюки  или же бывали задушены удавом… Как приходивший (или приходившая) всё это проделывал – неизвестно, никто этого не ведал.

Но вдруг на какое-то время жуткие смерти прекращались, и душитель-отравитель пропадал. Здесь, в этих землях. Но тогда подобные слухи приходили либо из Ливии, либо из Месопотамии… От шумеров ветрами неслись слухи о том, как вдруг, без причины, тонули люди в Красном море, Тигре или Евфрате. Когда же удавалось достать тело утонувшего человека, то, как правило, в груди жертвы находили острое орудие… или к шее бывал привязан тяжёлый камень.

Люди уже знали, понимали, чьих рук эти деяния, и ещё больше боялись, и страшились. Они неистово молились всем богам, стояли на коленях по нескольку часов, лежали в мольбе на земле – просили защитить их от великой напасти. Но боги не отвечали… И тогда все диву давались, как жестокая колдунья не боится богов: может, это не человек, а Богиня Мести?..

Тела убитых богатеев и их жён, которых невозможно было похоронить, следуя обряду, слуги и рабы с радостью скармливали крокодилам и гиппопотамам, т. к. жертвы Иштар вряд ли могли сказать на суде Озириса, что благих деяний ими совершено больше, чем преступных. Скорее, всё было с точностью до наоборот. И становились жертвами Иштар только богатые люди: номархи, жрецы, судьи, сановники, писцы, купцы… а также их жёны, любовницы, наложницы, известные своим злобным и надменным нравом.

Безусловно, слухи о невероятной способности Иштар удаляться с места преступления незамеченной никем заставляли поверить, что эта женщина – богиня, но, может, ей помогали простые люди – рабы и обиженные?!

Долгое время египтяне потихоньку пересказывали друг другу, что случилось с визирем фараона Хуфу, как погиб он и его жена.

Священная пара жила в своём дворце, который был построен недалеко от Нила. Сын визиря Ленхатеп уже давно поселился в Мемфисе и в доме родителей практически не появлялся. Поговаривали, что сын визиря даже сильно поругался со своим великим отцом и пообещал более никогда не посещать родительский дом. Но правда это или выдумка – неизвестно. Сам же визирь уже редко покидал свой дворец: лет ему было немало, и фараон не очень часто призывал сановника к себе.

Иштар появилась во дворце, одетая как знатная женщина, держа в руках изящный мешочек. В этот час визирь обычно отпускал слуг, предпочитая в уединении предаться кальяну. Итак, Иштар без приглашения и сопровождения прошла в покои Осиристепа. Вельможа, услышав тихую поступь, открыл глаза и обомлел, увидев перед собой женщину невероятной красоты. Всегда падкий на женскую красоту, визирь готов был выполнить любую просьбу внезапно появившейся красавицы, поэтому он и крикнул слугам, чтобы не беспокоили господина, не смея появляться в покоях ранее, чем через два часа.

Незнакомка подошла к вельможе совсем близко, улыбнулась ему (но недобро, жестоко) и сказала, глядя ему прямо в глаза, словно гипнотизируя взглядом своих невероятно голубых очей:

– Ну что, попался, старый распутник? Ты заплатишь мне сейчас за всё: за выплаканные в юности слёзы, за горькую мою любовь, за разрушенное счастье, за умершего моего мальчика!

Изумлённый Осиристеп попытался оправдаться перед злостной красавицей, говоря, что, вероятно, она ошиблась, предъявляя ему, визирю фараона, такие нелепые, беспочвенные обвинения.

– Разве у тебя нет сына Ленхатепа, которого ты немедленно отослал в Мемфис, как только он сказал, что полюбил бедную девушку?

Эти слова незнакомки безмерно удивили вельможу: он отказывался даже помыслить, что та чернавка, отречься от которой он требовал Ленхатепа, и есть эта красавица. Когда же она сказала, что у неё был сын, рожденный от Ленхатепа, визирь испытал отчаяние от того, что он сотворил, ведь …

Но ни раскаяться, ни оправдаться у Осиристепа возможности не было.

– Получай! – крикнула Найфел (это была она) и, вытащив из мешочка самую ядовитую в египетском царстве змею, смеясь, сунула её вельможе за ворот. Тот дико вскрикнул, закатил глаза и рухнул наземь.

В этот момент в покои мужа вошла Исизида (слуги же, помня наказ визиря, не посмели даже приблизиться к покоям). Гостья переметнулась к ней:

– А, и ты здесь, проклятая госпожа! И ты хочешь ответить за то, что разлучила меня с любимым моим Ленхатепом, отняла у нас любовь и наше дитя, заставила нас страдать?! Ты знаешь, безбожница, кто я? Да-а. Я – та самая бедная юная девушка, которую твой сын любил и хотел взять в жёны! А ты и твой гадкий и уже мёртвый муж сломали, убили наше счастье! Умри и ты, ядовитая тварь!

Исизида ни слова не успела вымолвить, ни вскрикнуть, как Найфел вонзила острый прут ей в самое горло. И не смогла жертва произнести желанных слов: «Простите меня, боги…» Дыхание её перехватило, и как Исизида ни пыталась вновь вздохнуть, у неё это не получалось. Госпожа упала замертво…

Но пришедшая ни секунды не смотрела на свою жертву. Стремительно выхватив из своего мешочка плащ с капюшоном, Найфел накинула его на себя, укрывшись с головой, выскочила из покоев и бросилась вниз по лестнице. Потом слуги, рабы рассказывали, что мельком лишь видели очень красивую нарядную госпожу, выскочившую из дворца и почти мгновенно исчезнувшую. А в покоях хозяев они нашли заколотую жену визиря и его самого. Мёртвого. И по полу, брызжа слюной, ползала ядовитая змея…

Да, то была Найфел. Та самая нежная, любящая Найфел. За все свои страдания юности, за потерю дорогих её сердцу людей – Ленхатепа, младенца Гора, решила Найфел утешить своё истерзанное сердце жестокой местью, уничтожая женщин и мужчин, хоть немного похожих (не внешне, нет – своими деяниями!) на родителей своего возлюбленного.

Сегодня же Найфел расправилась и с теми, кто был непосредственным виновником её разбитой жизни. И наступил новый период мести, который женщина наметила себе уже давно. Поэтому теперь, не теряя ни одного мгновения, направилась она прямо к дворцу великого Хуфу. Чтобы скинуть его с трона. Ибо он – причина высокомерия власть имеющих, он – презрительно относящийся к черни, он – посылающий на смертельно тяжёлые работы землепашцев, ремесленников, рыбаков – стал теперь целью её возмездия.

… Она сделала это легко. Никто не помешал ей: десятки и сотни слуг до смерти перепугались, увидев воочию Иштар – лютую ведьму, не оставляющую после себя живых.

И Найфел взошла на престол. Она заняла место великого фараона Хеопса, или, как называли его ещё недавно, Хуфу. И правила два года.

Глава 15

Узнав о смерти родителей, Ленхатеп немедленно отправился во дворец, где родился и вырос.

Ленхатеп уже давно, по сути, не жил со своей женой. Любият эль Успехр оказалась не только некрасивой, бездарной и