из новых спальных районов Дамаска. Здесь жили в основном семьи респектабельных сирийцев. Дома и особняки утопали в цветах. Женщины в своем большинстве носили европейские платья и не закрывали лиц. Но иногда попадались и ортодоксы, одетые в галабию (длинная, до пят, национальная арабская рубаха) и паранджу.

Неподалеку от места проживания переводчиков находился стадион. Там молодежь каждую пятницу устраивала футбольные состязания, а после шла пить ледяную фанту в ближайшую лавку. Фанта и впрямь была ледяная, ведь маленькие крученые стеклянные бутылочки лежали во льду, в прямоугольном холодильнике, который открывался вверх, за ручку.

По дороге домой ребята проходили мимо маленького рынка зелени. Здесь местные феллахи[24] торговали прямо с подвод. Послушные им ишаки мирно жевали морковную ботву.

А сколько на этом рынке было винограда! Сортов 10–15 как минимум. Друзья всегда покупали «дамские пальчики». Это казалось маленьким чудом!

Олег не мог наглядеться и наслушаться. Он постоянно шел на контакт с сирийцами, поддерживая любой разговор, стараясь всемерно развивать свои языковые навыки. Одно дело – институт, а другое – практика. Его окружали арабы.

Особенно сложно было общаться с детьми. Кроме того, что они едва выговаривали слова, часто у многих были дефекты речи. Очень хотелось понять ребенка. Разобраться в том, что он шепелявит. Все было до крайности любопытно!

А магазины пестрели незнакомым товаром, которого в те годы и в помине не было даже в Москве!

В многочисленных летних открытых кафе предлагался изумительный арабский кофе с кардамоном. На гриле готовили цыплят и жареную картошку.

В лавках продавалось изумительное молоко в бутылках, треугольные упаковки с прохладным ананасовым соком, который надо пить через соломинку. Банки черного растворимого кофе и т. д. и т. д.

Все было неведомо и интересно. Дамаск жил сытой, спокойной и мирной жизнью. И только отъехав от столицы на какие-то 40–50 км, человек попадал в совершенно другой мир – планету Война.

Глава 11

Планета Война. Сирия, 1970 г

В летних квартирах 40-й бригады 1-й танковой дивизии шло служебное совещание хабиров танковых войск Сирии. В деревянном бараке собралось человек двести советских специалистов. Среди них был и наш знакомый. Речь шла о подготовке крупномасштабных танковых учений с боевой стрельбой. Целью учений объявлялась не только боевая подготовка, но и демонстрация силы.

– Нужно сделать акцент на то, что сирийские командиры сами могут грамотно управлять войсками, – определил задачу на предстоящие маневры старший военный советник танковых войск в САР генерал-майор Лебедев[25]. – Но поосторожнее со стрельбами, чтоб сами друг друга не поубивали!

Совещание длилось уже с полчаса. Как вдруг на улице раздался страшный грохот и треск обрушения. Посыпались стекла, и деревянный барак, в котором совещались советские военные специалисты, перекосило на сторону. Взрывной волной разметало всех. Генерала Лебедева, вместе со стулом, швырнуло в сторону заклинившей двери. Своим телом он вышиб ее, давая возможность выхода всем остальным.

– Всем на улицу, в траншею! – гаркнул генерал, придерживая сломанную руку.

И в этот момент завыла сирена. Нужно было преодолеть покосившийся длинный коридор. Электричество в здании погасло, но было светло – дверь на улицу слетела с петель и болталась на гвоздях.

Народ посыпался на улицу как горох.

Выскочив из барака вместе со всеми, Олег увидел горящее здание штаба бригады. В панике разбегались сирийцы.

Не прекращая бега к траншее, наш переводчик бросил взгляд в небо. Там ревели «фантомы». Один из них заходил на боевой разворот. Пронзила мысль: «Значит, еще не все!»

– Всем посчитать своих людей и доложить! – скомандовал генерал Лебедев. Он грузно, с помощью офицеров, перевалил через бруствер окопа.

Очень хотелось рассмотреть происходящее, но высовываться запретили. И Олег стал разыскивать своих.

Подполковник Прохорович, считая подчиненных, громко окликал каждого. Впрочем, тем же были заняты и другие командиры групп.

– Товарищ генерал, у меня не хватает подполковника Дробыша! – с волнением в голосе доложил Прохорович.

– Что значит, не хватает?! – вскинулся генерал. – Проверить еще раз!

– Я уже трижды проверял. Его нет, – подтвердил подполковник.

– Может, он остался в здании? Ранен?! – генерал высунулся из траншеи, и все, кто был рядом, повторили за командиром его действие.

На пороге покосившегося барака, в котором еще несколько минут назад проходило совещание советских военных специалистов, прислонившись к косяку, стоял человек. Он не торопясь закурил.

– Дробыш, ко мне, бегом! – заревел генерал Лебедев, сопровождая команду нецензурной лексикой.

В воздухе, завершив боевой разворот и постепенно снижаясь, заходил «фантом».

– Бегом, мать твою! – кричал генерал. Кричали все.

«Красиво заходит. Как на параде, – подумал об израильском самолете наш переводчик. – А почему никто не стреляет, не сопротивляется – ведь это же боевая часть?!»

Снизившись, «фантом» нагло дал длинную очередь из автоматической пушки. От деревянного барака, в котором проходило совещание русских, полетели щепки.

Подполковник Дробыш сидел, прислонившись спиной к стене траншеи, и молча курил. На него орал разошедшийся генерал, жестикулируя в запале обеими руками – боли он не чувствовал. Генерал требовал объяснений. Но подполковник молчал.

Молчал он и после, когда друзья и сослуживцы пытались его разговорить.

Заговорил он лишь через месяц, но уже в Москве… В Сирии он потерял дар речи.

Трудно было понять, что случилось с боевым офицером. Ведь Дробыш был участником Великой Отечественной войны, имел за нее боевые награды.

Но тогда никто не стал обсуждать случившегося. Все, как и наш друг, молча переварили событие.

После налета, отправив генерала в госпиталь, вместе с сирийцами разбирали завалы. Ракета от «фантома» попала в помещение, где располагались планшетисты. Живых не осталось никого.

Организовали сбор фрагментов тел. Фактически сами хабиры и переводчики доставали из-под обломков убитых и то, что от них осталось.

Сирийцы разбежались. Было трудно найти хоть кого-нибудь из командования бригады. Вообще из офицеров. Только сержанты.

Домой возвращались молча. Внутри все погасло.

Олег все время думал о том, что евреи налетели именно тогда, когда все советские хабиры, работавшие в танковых войсках Сирии, собрались в одном месте на совещание. Значит, мишенью израильской авиации были именно они. Значит, кто-то предал! А им просто повезло, что ракета попала в штаб, а не в их барак! Таких совпадений не бывает!

Весь запыленный, в грязном от своей и чужой крови камуфляже, вывалился он из микроавтобуса за квартал от дома – хотелось пройтись.

Район мирно засыпал. Горели звезды. Пахло цветами. Стрекотали цикады.

Выйдя на воздух, он вдруг почувствовал свое тело. Руки и ноги саднило от многочисленных ссадин и порезов. Расслабившись и медленно идя к дому, он лишь сейчас начал ощущать боль в конечностях.

И вдруг из-за