- Как немного разберемся тут, я хотел отправить людей за стену. Хотя бы шкурами и мясом отобьем часть расходов.

- Не нужно. Весенние шкуры не самые лучшие, мы не сумеем оправдать даже их перевозку. Просто наберите добычи на несколько месяцев и заморозьте. А остальное сжечь. Нельзя оставлять все это гнить возле нашей земли.

- Хорошо. Но рога? Костяные пластины? Клыки? Это весит немного, а стоит вполне прилично.

- Тогда сделаем так. Я даю один день. Все, что не успеете собрать до завтрашнего вечера, должно сгореть. И пообещай добытчикам, что я отдам им десять процентов с продажи того, что они принесут. Проследи за этим.

Ци Лонгвей кивнул. За пятьдесят два года жизни Джин Фу видел много смертей, но то была смерть в бою, во время каравана, то есть умирали воины, бойцы, люди, готовые пойти на риск. А здесь… здесь не было никакого смысла. И речь не о тех, кто защищал Черный район, а нападал на него. Миролюбивые животные, например, те же летающие тени, невозмутимые рогачи, — они погибли всего из-за одной двухвостой твари.

Торговец невольно усмехнулся. Почти как у людей. Император сидит где-то в своих палатах и думать не думает о тех, кто снизу подпирает его трон. А стоит лишь ему выдумать какой-то предлог, как его армии вместе с крестьянским ополчением послушно идут умирать, совсем как эти орды зверей. Пожалуй, у животных было даже честнее, лиса хотя бы не вытягивает Ки из своей армии до сражения.

Ци предусмотрительно отворил дверь в дом Мастера, и Джин Фу, наклонившись, вошел внутрь. В доме густо пахло кровью и травами. Непременная спутница Мастера, Ао Минь, растирала какую-то вонючую смесь в маленькой чашечке и следила за кипящим отваром. На единственном столе в комнате лежал Харскуль, а над ним колдовал Мастер, впившись пальцами в рану на животе. Рядом валялась одежда Тао, сорванная как попало с его тела. А в углу был какой-то куль, завернутый в тряпки.

Минь, завидев гостей, приложила палец к губам и шепнула:

- Прошу не шуметь и не отвлекать Мастера.

Джин Фу прошел к грязному тюку и, касаясь его лишь кончиками пальцев, развернул ткань. Да, это была та самая лиса. Тот самый зверь, из-за которого все и произошло.

Она была гораздо крупнее обычных, немагических лис, которых сейчас почти невозможно было встретить, так как суеверные крестьяне считали их предвестниками беды и убивали. У двухвостой была короткая притупленная морда, удлиненные глаза и приподнятая верхняя губа создавали ощущение, что лиса смеется над ним. Но сначала торговец увидел два толстых хвоста, каждый размером с туловище, они выглядели так, словно их до отказа набили ватой, и они вот-вот лопнут.

- Предлагаю вам сохранить ее тело и предъявить на суде. После этого ни у кого не будет вопросов, кто же отстоял Цай Хонг Ши, — раздался низкий голос Мастера.

Глава 5 Свой закон

Я сидел в своей комнате, закрывшись от Теданя и Мэй, и размышлял, как лучше поступить. Может, я совершил ошибку, когда поступил в Академию Кун Веймина? С другой стороны, если бы не он, я сейчас был бы рабом Мин Чиня или уже был бы казнен за нападение на государственного чиновника.

Академия боевых искусств изначально была для меня недоступна, не с моими навыками на тот момент. Да и сейчас тоже вряд ли. Императорский университет берет студентов только за определенную плату, никак не защищает своих учеников и дает лишь узконаправленные знания. Что я мог бы там изучать со своим талантом? Ведение счетов, чтобы потом работать на торговцев? Нет, эта академия давала мне гораздо больше. Но с каждым днем я замечал все больше странностей.

Чтобы стать чиновником, не нужно быть гением и знать все то, что нам преподают. Истории страны и литературы вполне бы хватило для сдачи экзамена и получения ранга, все равно ведь то, насколько ты можешь подняться по бюрократической лестнице, больше зависит от титулованности и ранга твоих родителей. Меня и Теданя в самом лучшем случае ждет девятый высший ранг, и будем мы всю жизнь бегать по поручениям высокопоставленных чиновников, не будучи в силах что-нибудь изменить. Уко вообще не дадут ни ранга, ни работы. Она даже не сможет выйти замуж за того же Яна, семья и его хваленый клан Цянь не допустит такого позора. Может быть, ей разрешат стать наложницей без права рождения детей. Мэй? Мэй приберут к рукам какие-нибудь богатеи, может, даже торговый дом, и будут похваляться ей как редкой драгоценностью, как дорогой вазой или изысканной картиной.

Один Кун Веймин не сможет изменить устоявшиеся трехсотлетние порядки, как бы он ни пытался. Сколько человек он сможет выпускать каждый год? Пятьдесят-шестьдесят? Через пятнадцать лет в стране будет шестьсот его выпускников! Да это песчинка в пустыне. В одном лишь Киньяне живет около трех тысяч чиновников, и это не считая императорского дворца. Поэтому все эти глупые затеи насчет законов для крестьян и военных обречены на провал. Чтобы хотя бы заикнуться насчет нового закона, ты должен подняться так высоко! Так высоко, просто чтобы тебе разрешили намекнуть на несовершенство старых законов. Я не понимал, откуда в нашей стране такая любовь ко всему старому, традиционному, замшелому. Почему фраза «так жили наши деды» является достаточным подтверждением для любой глупости?

Возможно, Кун Веймин планирует бюрократический переворот. Он со своим титулом точно сможет предстать перед императором и потребовать уволить весь кабинет министров. И что, он предложит двадцати-тридцатилетних юнцов на их должности? Я бы на месте императора остерегся окружать себя учениками одного человека, ведь по сути это бы означало, что все министры будут говорить языком главы Академии. Никаких противоречий. Никакого сопротивления. Это бред! И Кун Веймин, как умный человек, должен это понимать.

Поэтому я никак не мог придумать, о чем писать. Мне не хотелось делать заведомо бесполезную работу. Раздать землю крестьянам? Полнейшая глупость, ведь вся земля принадлежит императору, и лишь он решает, кому отдать ее на возделывание. Потребовать уважения к слугам? Включить в военную подготовку начертание? Идеи одна хуже другой.

Тедань уже второй день с увлечением расписывал свой закон, то и дело дергая Мэй насчет значения того или иного иероглифа. И все равно потом его работу придется перепроверять и переписывать. Он так торопится, что забывает дорисовать ту или иную черту,