– Ну, вот и славно, – она даже посветлела лицом.

Николай был доволен – хоть одно доброе дело для дочери сделал.

Зато на работе неприятности посыпались одна за другой. То проверка Роспотребнадзора, то областного Минздрава. И что хуже всего и непонятней – только его отделения. Обычно проверяли все.

Когда очередная комиссия ушла, к нему зашёл начмед. Он уселся в кресло и положил на стол бумаги:

– Читай, акт комиссии.

Николай бегло прочитал текст.

Любая комиссия приезжает не награды вручать, а найти недостатки. Причём чем больше найдут, тем лучше сработала комиссия. А у того, кто работает, недостатки найдутся всегда.

В акте были указаны даже мелочи – начиная с отсутствующего гигиенического сертификата на простыни для пациентов и заканчивая небрежным ведением документации. Под это выражение можно было и краткость изложения подогнать, и неточности или сокращения. А сокращения во врачебной среде приняты всегда. Если короче писать на латыни, именно так и делали, поскольку писанина просто заедала. Но один врач-профессионал легко читал и понимал другого. А вот проверяющие или прокуратура – не всегда.

Николай отложил текст:

– Ознакомился.

– Что-то зачастили комиссии по твою душу, Николай Васильевич. У тебя никаких ЧП не было?

– Не было, иначе бы вы знали.

– Может, дорогу кому-нибудь перешёл?

– И этого не было.

– Тогда совсем непонятно. И главврач в недоумении. Пытался он у комиссии выяснить, так молчат. Наедине, правда, председатель комиссии пальцем вверх ткнул – оттуда, дескать, ветер дует.

Николай сразу всё понял: бывшая жена постаралась, любовнику нажаловалась. Поговорить бы с этим уродом по-мужски, да неохота руки пачкать.

– Ну ладно, трудись, Николай Васильевич! Показатели работы у тебя хорошие: хирургическая активность высокая, смертность низкая, жалоб нет. А то бы уже схарчили.

Не прощаясь, начмед ушёл.

Но оказалось, что это только цветочки, неприятности начались позже.

Через неделю заявилась комиссия Роспотребнадзора, и в смывах с дверных ручек обнаружили кишечную палочку, хотя санитарки клялись, что обрабатывали ручки раствором хлорки. Потом пожаловали пожарники – и нашли огнетушители с просроченным сроком годности.

Николай уже не сомневался, что все эти проверяющие ходят не сами по себе – их адресуют в его отделение целенаправленно. Конечно, проверяющие заходили для вида и в другие отделения, но там нарушений не обнаружили.

Неприятный звонок прозвенел, когда одна из пациенток заявила, что кое-кто из хирургов вымогал у неё взятку.

Николай Васильевич прочитал заявление недовольной пациентки, тут же пригласил доктора и зачитал текст заявления.

– Было?

– Да вы что, Николай Васильевич? Какая взятка? Ни разговора, ни намёка не было. Тем более что и хирургического вмешательства не предвиделось, лечим консервативно.

– Внимательно просмотри историю болезни. Если взятку не вымогали, с поличным не поймали – стой на своём.

Однако погасить досадный инцидент не удалось. Подтвердить обвинение пациентки было нечем, но она пожаловалась главному врачу.

Когда его вызвали «на ковёр», Николай Васильевич предполагал, что разговор будет долгим и тяжёлым.

Но вышло иначе. Главный врач, Виктор Сергеевич, обычно приветливый, держался холодно и подчёркнуто официально.

– Садитесь, Николай Васильевич. Что-то много в последнее время у руководства Минздрава, да и не только у них, претензий к руководимому вами отделению. Значительно больше, чем к другим. Нехорошо, ослабили контроль за сотрудниками, не чувствуется вашей руководящей роли. Увлеклись операционной работой. А ведь заведующий отделением не столько практический врач, сколько организатор.

Николай Васильевич только слушал. Похоже, его мнение или оправдания в свою защиту никого не интересовали.

И, как итог длительного выступления главного врача, из уст того прозвучало:

– В общем, начальством принято решение отстранить вас от руководства отделением. Вот приказ. Ознакомьтесь и распишитесь.

Такого поворота событий Николай не ожидал. Порицания, выговоры – да, но не отстранения от должности.

Он прочитал приказ. Строки прыгали, суть приказа доходила не сразу, и ему приходилось перечитывать текст снова и снова. Его снимали с должности за многочисленные недостатки в работе и переводили рядовым хирургом.

Николай в душе вскипел. За что? За надуманные обвинения? Принять приказ и смириться? Ни за что! Тем не менее он начертал свою подпись и подвинул приказ Виктору Сергеевичу.

– Можно мне лист бумаги?

– Пожалуйста.

Главный врач перевёл дух. Видно, затея Минздрава с приказом ему и самому не нравилась – ведь он-то хорошо знал цену всем своим заведующим отделениями.

Николай написал заявление об увольнении по собственному желанию с завтрашнего дня и подал его главврачу. Тот прочитал, вскинул глаза на Николая и откинулся в кресле:

– Ну зачем же так остро реагировать? Николай Васильевич, в отделении же вы остаётесь, и от операционного стола вас никто не отстраняет. Пройдет время, глядишь – уляжется, вернетесь на свою должность.

– Вы полагаете, я за должность заведующего держусь? Невелик начальник! Обойдусь.

– Не надо кипятиться, Николай Васильевич, не надо вставать в позу! Это вы сгоряча. Завтра одумаетесь, жалеть будете. Возьмите заявление назад.

– Никогда. Решение окончательное. До свидания.

Под осуждающим взглядом главврача Николай вышел из кабинета. Несколько оглушённый внезапными событиями, он прошёл в свой кабинет и стал собирать личные вещи. За многие годы их в кабинете набралось довольно изрядно, два увесистых пакета.

Ну, вот и всё. Он обвёл взглядом ставший вдруг чужим кабинет. Горечь от происшедшего заслонила, отодвинула на второй план естественный в такой ситуации вопрос: а кто будет его преемником? Кому сдавать дела? А впрочем, с сего часа это забота уже не его, а руководства. Наверняка, когда готовили приказ о его отстранении, уже подыскали подходящую кандидатуру. Лишь бы не из «варягов», а из своих, чтобы не ломали налаженный порядок.

Он отдал ключ от кабинета старшей медсестре:

– Куда это вы собрались, Николай Васильевич? Да ещё с вещами?

– Ухожу, Нина Петровна. С завтрашнего дня я не заведующий, да и вообще в больнице не работаю.

Нина Петровна, с которой он плечо к плечу проработал десяток лет, всплеснула руками и охнула:

– Как же это так?

– Неугоден стал. До свидания.