разум пытается найти выход. — Вы разошлись на какой-то тропе, так ты сказал, Лос?

— Да.

— А ты можешь выйти на эту тропу снова? Прям сейчас при этих условиях. Ты сможешь ее найти?

— Да.

— Значит, мы пойдем туда вместе.

Глава 8

Два брата смотрят на меня в упор, а я дырявлю глазами входную дверь. Если младший не вернулся, мы пойдем за ним всей толпой. Я узнаю, что таит в себе этот мир, пусть мне и страшно, но перспектива остаться без моих мальчиков пугает меня в разы сильнее.

— Ты хочешь пойти за третьим вместе с нами? — уточняет Лос. — Ты, наверное, не поняла… Это опасно. Мы все можем погибнуть.

— Если все, то не так обидно. Кто-то из вас хочет остаться дома? — смотрю с вызовом на каждого, накидываю на себя чужой плащ, найденный на вешалке у входа. — Хотите — оставайтесь, а я пошла.

— Мы не можем тебя отпустить одну, ты не знаешь, куда идти.

— Поэтому я рассчитываю, что вы пойдете со мной и укажете путь. Мы будем держаться за руки и не потеряемся. Найдем Лайта и вернемся. Наверное, это его плащ остался на крючке? — показываю на свою одежду.

— Да, это его, — подтвердил Лост. — Это слишком рискованно, тебе нельзя выходить из дома.

— Хватит уже! — я крикнула, вышло грозно, несмотря на тонкий голос. — Я пойду за ним, а вы как хотите!

Братья переглядываются, видимо, мысленно что-то обсуждают. И лица у них такие виноватые и… недоуменные. Не стала досматривать пантомиму, шагнула к двери, уцепилась за ручку, тяну на себя, меня тут же оттаскивают две мужские руки, кто-то несет меня, ухватив за талию, и я отдаляюсь от двери.

— Поставь меня! Я пойду за Лайтом!

— Я здесь, Талья.

Оглядываюсь. Я сижу на коленях младшего из братьев, его руки на моей талии, и, похоже, именно он только что нес меня от входа. Осторожно снимает с меня плащ, поглаживает растрепавшиеся волосы, целует лицо. Над нами стоят два старших, на их лицах подобие улыбок.

— Что происходит? — мой голос неприятно звенит.

— Мы хотели узнать, кого ты будешь защищать, — звучит над моим ухом. — Лос считает, что ты предпочитаешь меня, вот мы и решили проверить. Если бы ты выпроводила их из дома, чтобы найти меня, то версия старшего подтвердилась бы. А ты… — он романтично вдохнул и окунул нос в мои волосы.

— А ты не отпустила нас, — продолжил Лост, — почему-то сама хотела пойти за младшим…

— Мы не поняли, что это значит, — прибавляет Лос, — ты рвалась за младшим, но не отпускала нас одних… Там действительно опасно, а ты хотела выйти одна…

— Вы что, совсем охренели?! — я вскочила с нагретого местечка. — Вы меня так проверяете?! Сумасшедшие! — я разгневалась, схватила первое, что попалось под руку, швырнула в старшего брата, ухватила второй предмет, швырнула в среднего, младшего тоже не обделила — припечатала тем самым плащом. Прокричала, не сдерживаясь, еще несколько гневных фраз и побежала вверх по лестнице. Стукнула дверью, чтобы услышал весь дом, завалилась на кровать.

Рыдать?

Нет, не буду. Я в гневе. Пусть они там нервничают.

Подумала немного, сделала с помощью волшебной шкатулки листок и фломастер, написала «Не беспокоить», посидела, поглядела на шедевр, прибавила «Я обиделась», для тех, кто не понял. Выглянула из комнаты, прикрепила себе на дверь, вернулась довольной.

Слышала в коридоре шаги, каждый из братьев подходил, но, видимо, увидев табличку, возвращался к остальным ни с чем. Через пару часов осмелели, начали царапаться по очереди в дверь.

— Талья, можно войти? — слышу мужской голос, и не могу понять, кому он принадлежит. По мягкости похоже на младшего.

— Пошел вон!

— Это Лайт… Я хотел…

— Мне плевать! Пошел вон! — кричу грозно, хотя моя злость потихоньку притихла.

Затем пришел средний брат, послала его лесом, старшего аналогично. Они долго еще шуршали в коридоре, я чувствовала их напряжение, но решила, пусть помучаются, подумают над своим поведением, тем более мне и самой нужно все осмыслить.

Я начала влюбляться в Лосов, и пока не пойму в которого из них. Копалась в себе, задавала вопросы своей внутренней женщине, но она говорила со мной неохотно. Вспомнила метафору, которую слышала от многодетной женщины. Мне было интересно, одинаково ли мать любит своих детей. Диалог был у нас примерно такой:

— Если ты порежешь указательный палец, тебе будет больно?

— Ну да.

— А если порежешь безымянный палец, то будет не так больно?

— Думаю, все так же больно.

— Вот и с детьми так же. Душа болит за каждого, а сердце любит одинаково.

Прокрученные воспоминания заставили подумать о нынешнем своем положении. И я поняла, что если у меня отнимут одного из мужчин, будет очень больно, и одинаково больно, независимо от того, о ком речь. Я уже люблю их всех. А может это чувство собственности взыграло…

Перед сном хотелось пойти в спальню каждого Лоса, понежиться на мужской груди, но я сдержалась. Испытываю их и себя заодно. Зато сама уснула счастливой. Обида прошла, я пришла к выводу, что они меня тоже любят, а это самое главное.

Утром с нижнего этажа послышался шум, и я быстренько соорудила себе скромное платье до голеней, выпорхнула из комнаты, побежала вниз. На подходе к столовой услышала мужской разговор на повышенных тонах. Обвиняют друг друга, злятся, решают, что делать дальше.

Я вошла в дверь, остановилась, рассматриваю своих красавцев. Один сидит за столом, голову придерживают руки, второй лежит на кушетке с обреченным видом, третий сидит на подоконнике, глядя в одну точку за окном.

— Доброе утро, мальчики, — лепечу шелковым голоском. В отражении стеклянного шкафа вижу себя и невольно любуюсь. Я сейчас как ангелок, маленькая, хрупкая, в длинном платьице из шелка, волосы роскошно вьются, прикрывают плечи и груди.

— Талья, — подскочили все разом, хотя и несколько секунд медлили, будто не верили, что я действительно пришла. — Прости нас, — молят хором, обступая со всех сторон. Только подумала, что забавно будет, если они еще и на колени станут, как они дружно опустились передо мной, смотрят снизу просящими глазами, несмело берут за руки.

Сбылась мечта идиотки.

— Встаньте, мальчики, я уже не обижаюсь. Но хочу попросить вас больше не устраивать мне такие проверки. Давайте обсуждать все на берегу, чтобы не было волнений на корабле. Хорошо?

— Да, Талья, прости нас, — целуют по очереди мои руки, а мне щекотно.

Напряжение спало, я почувствовала, что у каждого с души упал тяжкий камень, и самой стало приятнее, будто воздух стал чище. Позавтракали