голове его голос.

— Почему же не может? — не стал я спорить. — Может, конечно! Просто я переживал за тебя и за Мо Сяня.

Кот фыркнул.

А я добавил:

— За Мо Сяня до сих пор переживаю.

«О себе лучше переживай!» — глубокомысленно заметил кот, жмурясь от наслаждения.

— Да что со мной случится?! — отмахнулся я.

И кот тут же больно цапнул меня за руку.

«Не испытывай удачу!» — практически прошипел он.

Я вздохнул, прокручивая в голове последние события и получая больше вопросов, чем ответов.

Подброшенные в мою комнату слизни, странная ситуация с Сеней, девчонка эта босоногая, исчезновение Мо Сяня… Плюс испорченные лечебные артефакты, чёрт бы их побрал вместе с медбратом! Интересно, эти события связаны? И если да, то как?

Вернулась Синявская и сообщила с порога:

— Что-то я нигде не нашла этого проходимца. Надо будет дождаться Евгения Юрьевича и расспросить его.

Надо-то надо! Но, блин, скоро рассвет! И если я могу спокойно спать днём, То Варваре Степановне придётся идти на работу. Как она после бессонной ночи будет работать со студентами?

— Уже поздно… Точнее, рано, — сказал я. — Может, пойдёте отдохнёте?

На что Синявская ответила:

— Ну уж нет! Я хочу знать, зачем он проделал этот фокус! Как я поняла, испорченные артефакты не должны были убить нас, а только усыпить. Ну и заблокировать на время магическую силу. Так что, подождём.

Подождем мою маму, подождем твою мать… Эх, кофейку бы сейчас!

Но я не успел эту мысль даже додумать, как в палату буквально ворвались ректор со своим заместителем, старший лекарь и ещё какой-то солидный мужик с брюшком и бакенбардами.

Ко мне за ширму они буквально ввалились и с видом обвинителей, застукавших нас за непристойным занятием, начали, что называется, обличать.

— Варвара Степановна, — орал мужик с брюшком. — Как вы могли?! Разве вы не знаете, что отношения со студентами у нас в академии запрещены!

Он не успел договорить, как у меня пазл сложился.

— Так вот зачем он всё это проделал! — пробормотал я, не обращая внимания на мужика с бакенбардами.

— Похоже, ты прав, — ответила мне Варвара Степановна.

— Да как вы смеете! Варвара Степановна! — разорялся ректор. — Это же увольнение из академии, а для студента — однозначное отчисление! А вы… Вы ведёте себя…

— Но одно не понятно, откуда он узнал, что вы придёте? — не обращая внимания на крики, спросил я.

— Варвара Степановна, я к вам обращаюсь! — проорал, брызгая слюною мужик с бакенбардами. — Перед вами глава попечительского совета! Извольте проявить уважение!

— Да это-то просто! — с усмешкой ответила мне Синявская. — Как думаешь, откуда я узнала про расследование и опасность для тебя?

— Получается, вас специально вызвали? — спросил я, совершенно, однако, не удивившись её словам.

— Не вызвали! — поправила Варвара Степановна. — На это бы я не среагировала. Мне просто дали услышать некоторую информацию. Случайно, ха-ха!

— Варвара Степановна! — ректор совершенно вышел из себя. — Вы вообще понимаете, что происходит?!

Синявская повернула к нему голову так, как будто только заметила и ответила:

— Понимаю гораздо лучше, чем вы, уважаемый Данила Евграфович. И вы, Арсений Васильевич! Да и вы тоже, Евгений Юрьевич. Хотя на ваш счёт я не уверена!

Господи, сколько достоинства было в этой женщине! Она и бровью не повела на обвинения. Хотя и ректор, и мужик на говно исходили. Но осадила их красиво!

А вот старший лекарь от её слов поёжился. Знает кошка, чьё мясо съела!

— И что же вы знаете, Варвара Степановна? — встрял заместитель ректора.

До сих пор он держался за спинами и в скандал не лез. И вот теперь спросил спокойно и вежливо.

Синявская повернулась к нему и уверенно ответила:

— А это, Виктор Павлович, продолжается история со слизнями.

И сразу же в палате повисла тишина. Как будто Синявская произнесла страшное заклинание и выключила звук.

Лишь время спустя ректор проговорил:

— Почему вы так думаете?

— Потому, Данила Евграфович, что вижу не только то, что мне хотят показать, а смотрю несколько шире.

— Объяснитесь! — потребовал мужик с бакенбардами.

— Извольте, Арсений Васильевич! — сказала Варвара Степановна. — Вы не будете отрицать, что демонические слизни в комнату Владимира были подброшены явно не с добрыми намерениями?

И ректор, и глава попечительского совета синхронно кивнули.

— В результате, Владимир по счастливой случайности избежал смерти… — продолжила Синявская.

— Не только он! — поправил её глава попечительского совета. — С ним в комнате живёт ещё один мальчик.

— Только он! — уверенно перебила главу Синявская. — Слизней подкинули с вечера. Но Сеня Волков ночевал в комнате. И с ним за ночь ничего не случилось. Отравление произошло позже, одновременно с другими ребятами.

— Но это невозможно! — воскликнул ректор.

— И тем не менее, это так! — настояла на своём Синявская.

Я смотрел на неё и восторгался. Умная, красивая, уверенная в себе.

Нет, это не было сексуальное влечение. Я именно восторгался человеком, личностью! Я бы даже сказал, Личностью — с большой буквы.

— Но как та ситуация связана с этим? — глава попечительского совета брезгливо ткнул пальцем в сторону кровати, на которой Варвара Степановна по-прежнему сидела.

И не просто сидела, а нога на ногу и немного откинувшись назад. Отчего её ножки, грудь, талия, бёдра были особенно хороши.

— Всё очень просто, — пожала плечами Синявская, не обращая внимания на тон главы. — Кто-то усиленно старается убить Владимира Корнева.

— Но в данной ситуации… — начал было ректор.

— В данной ситуации, Данила Евграфович, студенту грозит отчисление. А значит, он лишится защиты академии. И достать его будет легче. То есть, мы имеем дело с заговором. Правда, Евгений Юрьевич? — И Синявская в упор посмотрела на главного лекаря.

— Какие ваши доказательства? — взвизгнул тот.

— О! — разулыбалась Синявская. — Поверьте, доказательства у меня есть! Более того, есть подозреваемый! Точнее, один из исполнителей вот этой подставы, — Варвара Степановна небрежно махнула рукой вдоль кровати.

— Исполнитель? — эхом повторил главный лекарь.

— Ага, — мило улыбнулась Варвара Степановна. При этом глаза её остались холодными. — Где ваш драгоценный медбрат?

— А он тут причём? — заблеял лекарь.

— А вот причём! — ответила Синявская и достала из выдвижного ящика испорченные лечебные артефакты. — Что вы про них скажете, а, Евгений Юрьевич?

На главного лекаря было жалко смотреть. Он дрожащими руками взял артефакты и посмотрел на каждый. При этом я не уверен, что он видел их.

Однако, вердикт он вынес точный:

— Артефакты испорчены. Но причём тут…

— Это он их принёс. Причём, обратите внимание, испорчены все, а не один, — сказала Синявская. — Так что, это не случайность!

Первым сориентировался ректор. Он небрежно взял главного лекаря под руку и сказал:

— Евгений Юрьевич, думаю, нам