Международной Конфедерацией Магов, кресла почетного председателя которой совершенно неожиданно лишился, Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор, не дозвавшись эльфа, думал совсем не о своем герое, а о происходящем. Молли и Артур оказавшиеся в Азкабане с такими обвинениями, что защищать их было просто опасно. Близнецов удалось отстоять, им просто сломали палочки, исключив из школы, но теперь долг семьи лег на Перси, которому придется распрощаться с мечтой о Министерстве. Не то, что это сильно беспокоило Альбуса, но нарушало некоторые его планы.

— Альбус, — позвала его школьная медиведьма через камин. — Вы очень нужны в Больничном крыле.

— Ну что еще случилось? — простонал Дамблдор, с трудом поднимаясь на ноги. Тяжело ступая, он дошел до камина, чтобы через мгновение оказаться в Больничном крыле. — Что произошло? — поинтересовался Великий Светлый у мадам Помфри.

— Очередной Уизли, — лаконично ответила она.

— И что случилось с очередным Уизли? — усталым голосом спросил Альбус.

— Он сквиб, — так же лаконично ответила Поппи, отходя в сторону.

На кровати лежал и стонал во сне «лучший друг Героя». Это, пожалуй, уже было проблемой и серьезной, потому что без Рона Гарри мог начать учиться и, главное, думать, что ему не полагалось. Помахав Старшей палочкой, Альбус понял, что еще час и шестой из мальчиков Уизли станет магглом.

— Отправляй в Мунго, — вздохнул Дамблдор. Был небольшой шанс, что тот останется слабеньким магом, продолжая присматривать за последним Поттером.

— Хорошо, — кивнула Поппи, не став комментировать это распоряжение. В результате чего подобное могло произойти, женщина тоже понимала, ибо и для медиведьмы скрывающий артефакт препятствием не был. — Сейчас отправлю.

— Уизли за лето закончились, — проговорил Альбус Дамблдор. — Как мор какой-то нашел…

— Законы Магии нарушать не нужно, — прокомментировала медиведьма, мечтавшая о том, чтобы дражайший директор поднял палочку на Истинных и тоже закончился.

Альбус, к счастью мадам Помфри, о ее мыслях не подозревал, отправившись обратно к себе. Желания чем-либо заниматься не было, хотелось просто напиться, как в молодости, но было просто нечем, поэтому директор отправился спать.

***

Казалось, в Хогвартсе ничего не изменилось, только исчез Рон, но без него стало как-то спокойнее, а в остальном… С неделю создавалось ощущение, что к Гермионе и Гарри приглядываются и ученики, и профессора, это было заметно по тому, насколько спокойнее и мягче вел себя профессор Снейп, совершенно переставший оскорблять Поттера, да и Грейнджер тоже. Зельевар разговаривал мягко, спокойно и будто бы опасался задеть этих двоих, что заметили даже гриффиндорцы.

— Заучка с Поттером странные, — заметила мисс Браун. — Вы видели, они постоянно за руки держатся!

— У них кольца помолвочные, — ответила ей внимательная подруга. — Так что это нормально, правда не объясняет отношения профессоров.

— Снейп сам изменился, даже Лонгботтома не третирует, — девочки активно делились мнениями, и только Джинни что-то писала в черной тетрадке, когда ее никто не видел. Откуда у нее эта тетрадка и зачем она в ней пишет, рыжая девочка не знала.

— И Маккошка вчера улыбнулась! — припомнила Лаванда. — Что будет дальше? Снейп танцевать начнет?

Невилл заметил даже больше, чем другие. Поттер и Грейнджер не просто ходили за ручку, они смотрели друг на друга так, как будто в мире больше никого не было, а их магия, казалось, защищает обоих, свиваясь в кокон вокруг них. Это было очень странно, поэтому мистер Лонгботтом написал бабушке с вопросом — отчего такое может быть.

Приглашение к директору Гарри проигнорировал, он только что лишил Гриффиндор капитана квиддичной команды и мальчику было не до директора — он предвкушал разговар с Маккошкой. Объяснив капитану, что больше не будет играть, мальчик совсем не ожидал, что у того достанет подлости запустить какими-то чарами в спину. Поэтому капитан факультетской сборной, хоть и не лишился магии, но больше играть не мог. И летать не мог, потому что при виде метлы просто замирал на одном месте и не шевелился. Но профессор МакГонагалл только вздохнула, ничего не сказав и это удивило весь факультет.

— Гарри, Гермиона, можно с вами поговорить? — Невиллу очень хотелось узнать, отчего вдруг абсолютно все профессора начали выделять эту пару. Да что там профессора — слизеринцы обходили теперь этих двоих, стараясь, кажется, даже не смотреть на них. Это было не просто странно, это вызывало абсолютное непонимание.

— Можно, — улыбнулась девочка, Невилла она помнила и ничего плохого о нем сказать не могла. — Пойдем к нам.

— К вам? — казалось, сильнее удивиться было невозможно, но Невилл справился.

— У нас отдельная спальня, — объяснил Гарри, двигаясь так, чтобы прикрыть Гермиону от всех. — Положено нам, значит, по законам Магии.

— По законам? — мистер Лонгботтом начал понимать. — Но тогда значит, вы не просто помолвлены…

— Правильно, — кивнул зеленоглазый мальчик, входя, казалось, в стену. — Ты о родителях спросить хочешь?

В глазах Невилла зажегся огонек надежды. Он понимал, что эта надежда бессмысленна и надеться на чудо не стоит, но только кивнул. За эти годы мистер Лонгботтом привык к тому, что родителям помочь невозможно, поэтому старался не надеяться, но так хотелось почувствовать однажды объятия мамы… Он опустил голову, справляясь с внезапно подступившими слезами, когда почувствовал прикосновение, от которого его обдало будто бы теплым ветром. Подняв голову, Невилл ошарашенно замер.

— Крылья… — прошептал он. — Но такое же только в сказках было!

— Значит, к тебе пришла сказка, — улыбнулась девочка. — если скажешь, как нам на выходных сбежать из школы, посмотрим, что с твоими родителями.

— Вы сможете… — медленно проговорил Невилл. — На вас же никакие правила и контракты не действуют уже. Вы хоть сейчас можете, а я… Я бабушку попрошу, она сделает, — с абсолютной уверенностью проговорил он.

— Совсем никакие контракты? — удивилась Гермиона. — Значит, мы не обязаны быть здесь?

— Не обязаны, — подтвердил Невилл. — Спасибо вам…

— Рано еще, — улыбнулся Гарри, задумавшись о том, что день рождения любимой они в этот раз проведут правильно — в кругу семьи.

Невилл немедленно написал бабушке, та пожала плечами, но в ответ прислала ему бланк разрешения, которое он на следующий же день отнес все понявшей Минерве. Окружающий женщину мир все более начинал напоминать сказку. Впрочем, сначала профессор возмутилась и только потом поняла, о чем ей пытался сказать мальчик.