— А причем здесь силовики, — совсем запутался Сидор, — Им я чем не угодил?

А тем, что под ковёрная борьба не утихает, — повернулся к нему Челентано

— И это, тоже по телевизору показали?

— Нет, — раздраженно покачал головой Челентано, — Вчера Саму кто-то фотки подложили, где ты с Алиской и неграми у Лобного места пили из ведра. Следят, значит за тобой.

— Кто, — замер Сидор.

— Не Нахальный же. Кто то, из своих. Судя по почерку силовики или из министерства сельского хозяйства, или еще кто-то, кто на твое место метит.

— И что мне теперь делать?

— Не пей больше из ведра. И выполняй инструкции, — ухмыльнулся Челентано, — Кстати, что хоть пили то?

— Кажется …утро стрелецкой казни, — с содроганием вспомнил Сидор.

— Какая гадость, — покачал головой Челентано, — Ладно, собирайся. Я кофе сварю.

***

— Значит так, инструктировал Сидора Челентано, держась за ручки двери выходящей в зал заседаний. — На столе у тебя текст, что говорить. И пожалуйста, ничего не придумывай от себя. По телевиденью будут показывать. А это уже, политика. Понял?

— Да, понял, — кивнул обреченно Сидор.

— Все. Пошли, — и Челентано открыл перед ним дверь.

Вдоль стола привычно вытянулись министры. А у стены, прильнув к видоискателям, стояло несколько кинооператоров с камерами. Сидор подошел к своему месту и увидев бумагу на столе, прочитал: «Прошу всех садиться». Министры сели и только одно место, справа, посередине пустовало.

— Кого нет сегодня, — спросил Сидор.

— Министра сельского хозяйства, — услужливо донес кто-то из министров. В это время входная дверь распахнулась, и в кабинет влетел весь взъерошенный министр Рвачев.

— Извините, — он с грохотом отодвинул стул и сел, тяжело дыша.

— Вы, почему опаздываете, — с неприязнью взглянул Сидор, — Фотографируете по ночам?

— Это не я, — испуганно ответил министр.

— Выйдите сейчас же из кабинета. «И в следующий раз не опаздывайте», — произнес Сидор и указал рукой на дверь, — И переосмыслите ваше поведение.

— Я переосмыслю, — вскочил со стула министр Рвачев, прижимая папку к груди, и быстро выбежал из кабинета.

— А теперь по тексту. В смысле по плану, — Сидор незаметно подвинул к себе листок с текстом.

— Мы вчера, как вы знаете, вместе с президентом открыли для разработки очередную Яму. Яма очень богатая и запасов там хватить на долго. Так что, несмотря на всю нестабильность мировой экономики Яма нам поможет. Поэтому мы будем продолжать укреплять обороноспособность страны, поддерживать пенсионеров и многодетных матерей. И это, кстати, не последняя наша Яма. Активно ведутся поиски новых Ям. И уже есть результаты. Поэтому правительства берет на себя увеличить среднюю … — здесь текст закончился, и Сидор не глядя, вытащил из стопки и положил перед собой новый лист, и автоматически прочитал одну единственную фразу, написанную сверху, — на восемьдесят пять.

— Простите, что значит, восемьдесят пять, — спросила девушка с микрофоном стоящая в толпе корреспондентов.

— Увеличение среднюю на восемьдесят пять, — скосив глаза на первый лист, и сложив обе фразы, ответил Сидор.

— Что увеличить на восемьдесят пять, — снова переспросила назойливая журналистка и все в зале с интересом посмотрела на Сидора.

— Как, что, — Сидор, осторожно взглянув на Челентано. — Тот руками схватил себя за горло и, высунув язык, закрыл глаза, — «Жизнь», — произнес с некоторым сомнением Сидор, переведя, таким образом, жесты умирающего Челентано.

— То есть вы хотите сказать, что правительство берется повысить среднюю продолжительность жизни людей до восьмидесяти пяти лет, — удивленно переспросила журналистка.

— Вы правильно поняли, — облегченно ответил Сидор и добродушно посмотрел на телекамеры.

— Невероятно. За такое в мире еще никто не брался, — воскликнула журналистка и тут же все присутствующие дружно начали аплодировать.

— Всем, большое спасибо, — когда смолкли аплодисменты, произнес Сидор, взглянув на Челентано, который жестами показывал, что пора заканчивать. — На сегодня закончим. За работу товарищи.

— Откуда ты взял про эти восемьдесят пять лет, — чуть не плача произнес Челентано, подходя к столу, когда журналисты с министрами вышли и в кабинете.

— Что написали, то я прочитал, — недовольно ответил Сидор, протягивая ему листки с текстом.

— Вот, что надо было читать, — тыкая пальцем в текст, взвыл Челентано, — Увеличить среднюю пенсию на шестьдесят рублей. А про восемьдесят пять это уже четвертая страница. Она после третей идет, которая заканчивалась словами, — хочу поздравить Михаила Сергеевича Прямого, ему сегодня исполнилось, — Челентано взял следующий лист, — Восемьдесят пять. Неужели трудно номер страницы было посмотреть. Снова ты вляпался.

— А увеличить пенсию на шестьдесят рублей, это нормально. «Да?» — возмущенно спросил Сидор.

— Это не тебе решать, — взорвался Челентано, — Ты кто такой? Ты самозванец!

В это время в дверь постучались и появилась голова Задворкина: «Разрешите?»

— Входи, — угрюмо произнес Сидор.

Задворкин крадучись вошел в кабинет и подойдя к столу сел, положив перед собой стопку папок. Челентано нервно закурил и отошел к окну.

— Что принес, — разглядывая папки, спросил Сидор.

— Подготовили постановления по прошлому заседанию кабинета. Подписать надо, — и Задворкин раскрыв одну папку, положил ее перед Сидором.

— Это выделение средств на строительство военных плацев.

— Мы же уже выделяли, — нахмурился Сидор.

— Это на новые. Эти за кольцевой дорогой. Где квасковские власти начали строительство единой штрафстоянки. Там планируется расквартировать две бригады нацгвардии для поддержания порядка. Тут два миллиарда всего.

— Что еще, — спросил Сидор.

— Выделение дополнительных средств на строительство футбольного стадиона в Питере. Этим девять шестьсот надо. В смысле миллиардов, — положил сверху другую папку Задворкин.

— Что-то я не помню, когда мы этот стадион обсуждали, — подозрительно посмотрел на него Сидор.

— Это позавчера было. Когда вы заболели и заседание кабинета вел вместо вас Сам. Вот видите, он тут крестик поставил. В верхнем углу, — Задворкин привстал и показал на маленький красный карандашный крестик, в верхнем углу. — На плацах, тоже его крестик имеется.

— Хорошо. Что еще?

— И вот последние, — Задворкин разложил перед Сидором карту Квасквы, где на юго-запад за границей города, расходилось огромное, красное пятно.

— Что это, — удивился Сидор, — Пожар?

— Нет. Эту территорию, мы решили присоединить к Кваскве. Для переселения туда людей из центра города из ветхого жилья. Здесь как раз и штрафстоянка находится, — и Задворкин показал на небольшой квадрат заштрихованный синим цветом, — Все удобства так сказать в одном флаконе. Кстати Сам тоже здесь крестик поставил, — и Задворкин ткнул пальчиком в угол карты.

— А откуда я знаю, что это его крестик, — явно не желая подписывать, пристально посмотрел в глаза Задворкину Сидор. — А может это ты его поставил.

— Я, — испуганно произнес тот, — Я не имею права.

— Ну, не ты так Квасковский мэр, — не отступал Сидор, — Ведь он мог принести эту карту вместе с крестиком.

— Теоретически мог, — согласился Задворкин с унылым видом.

— Оставьте мне бумаги.