Вика вдруг поднялась из-за стола, поглядывая на нас.

— Мне позвонили, срочно идти надо, я чуть попозже подойду, — произнесла она странно напряженным голосом.

«Позвонили». Я вдруг понял, что в Вике странное — в руках телефона нет, а она с ним вообще на моей памяти только в исключительных случаях расстается. И ладно бы, я бы может и не обратил на это внимание, но ведь она приходит в мою квартиру вечером в первый день лета уже третий раз; я помню, что в первый она в телефон пырилась до начала серьезного разговора; даже в прошлый раз, когда я вышел весь окровавленный, она телефон не выпустила. Но сейчас-то почему события по-другому идут?

Вика быстро вышла из комнаты, а я вдруг почувствовал, как подойдя сзади, меня обнимает Оксана. В прихожей щелкнул замок, а Оксана плотно прижалась мне ко спине, приподнявшись на цыпочки и томно дохнув в ухо.

— Сереж, мы сначала поедим или…

В прошлый раз я с наваждением справился, но в этот раз — с таким прямым воздействием, она мне еще и мочку уха только что игриво прикусила, просто без шансов. Мысли о поведении Вики пропали, планка упала — развернувшись, я одним движением снял с Оксаны платье через голову, подхватывая девушку под бедра.

Закрыв рот поцелуем, я усадил Оксану на стол — она уже крепко обхватила меня ногами, тут же гортанно вскрикнула. Еще раз, и еще, потом звучно ахнула, прижимаясь все сильнее. Я накинулся на Оксану грубо и с животной страстью, но ее это на удивление распалило. Она тоже словно лишилась разума, теряя контроль — уже громко кричала и визжала, глубоко царапая мне ногтями спину. Ужин полетел прочь — развернув Оксану к себе спиной, чтобы не царапалась, я положит ее на живот.

С каждым толчком стол понемногу двигался по полу и вскоре уперся в стену. Оксана пронзительно вскрикивала — до того момента как я, намотав волосы на кулак, не заставил ее изогнуться, второй рукой закрывая рот. Меня захватила животная и лишающая разума похоть, Оксану распалила жесткая и грубая страсть. Она всегда была раскрепощенной в постели, но сейчас превзошла саму себя — похоже, у нас с ней сейчас одинаковое состояние, оба потеряли контроль. Мы занимались любовью не щадя друг друга, как будто в последний раз — в некоторые моменты это больше походило на борьбу.

И не просто походило, а являлось ею: как на ринге побывал — думал я часом позже, лежа на взбитой и смятой простыне, глядя в потолок. Все тело болело, расцарапанная спина саднила, губы прикушены до крови. Оксана, мокрая от пота, с закрытыми глазами лежала рядом, постепенно начиная дышать ровно и глубоко — похоже, расслабилась настолько, что готова заснуть. На белой коже заметны синяки — нет, я ее не бил, просто кожа нежная, а сжимал я ее грубо.

Отходя от случившегося, я смотрел в потолок. В голове роились самые разные мысли — вернулся вопрос почему Вика так стремительно ушла, еще параллельно думал, как подготовиться к очередному путешествию в туман.

Правда, в первую же первую очередь я все же подумал о том, как за неделю могу изменить этот мир. Но едва стоило об этом задуматься, как понял: нельзя. Понимание невмешательства сформировалось отчетливо, на уровне подсознания — и чем дальше мысли двигались в этом направлении, тем сильнее внутри зарождалось предчувствие большой опасности перед лицом неведомого. Как если впервые в жизни смотреть на струю воды гидроабразивной резки — с мыслью почему бы и рукой не попробовать силу напора? Но если умный, не пробуешь, а потом видишь, как тонкая струя воды легко режет металл или камень и представляешь, что было бы с твоей рукой.

Ну а как только я представил несколько способов вмешаться в течение времени здесь, испытал ощущение схожее с тем, как если бы стоял в топливном резервуаре среди паров бензина, держа в руках зажигалку. Крутани колесико и исчезнет вокруг вообще все в яркой вспышке пламени.

В общем, не то что вмешиваться, даже думать о вмешательстве в историю я не смог — как бабка отшептала. Слишком сильно предчувствие, что закончиться все может плачевно не только для меня, но и для этого мира. Которому — опять же как нашептывало мне предчувствие, я уже больше не принадлежу. И очень хорошо, что меня в этом мире ничего не держит: был бы женат, или были бы близкие родственники, было бы тяжело осознавать перспективу расстаться с ними навсегда.

Открытым вопрос остается только с Оксаной, что делать с ней. Да, в будущем (или прошлом?) мы уже расстались, но ей, наверное, нужно посоветовать уехать из Княжева на выходные. В туман ведь попадают не все жители, как-то получается партиями, так что пусть ее просто не будет здесь, а значит и там.

Ладно, это нужно будет обдумать, а главный план на неделю, наверное, в том, что налечь на тренировки. Постаравшись за неделю если не вернуть прежнюю форму, то хотя бы приблизиться к ней — все же после бега по лесу я прилично запыхался. Еще надо озаботиться покупкой экипировки и снаряжения, изучить окружающую жилой комплекс местность… Ну и конечно, оружие.

В «зону эвакуации» к странным цветным бойцам и рабочим я попадать по-прежнему не хочу. Атака человеческой массы, которую Гус так испугался, скорее всего из рядя вон выходящее событие, вряд ли можно ожидать ее во второй раз. Ну, я на это надеюсь. Так что надо, наверное, покинуть границы тумана и уйти в леса, а оттуда уже попытаться что-то узнать о том мире, куда я вообще попал. Попаду ли? Попаду — вновь пришло понимание на подсознательном уровне.

Значит, решено: с завтрашнего дня нужно наводить суету по всем вопросам, а сегодня можно немного расслабиться перед недельным забегом. Вот примерно такой план у меня в общих чертах вырисовывался, когда я лежал на смятом постельном белье и заведя руки за голову смотрел в потолок.

Оксана вдруг со негромким стоном-мурчанием потянулась и посмотрела на меня сквозь едва открытые веки. Взгляд рассеянный, видно, что не до конца вынырнула из сладкой полудремы.

— Сереж…