Александра Третьего, он же совсем рядом, прямо напротив отеля «Европа» — но меня вызвал к себе Ренненкампф, пришлось оставить писателя на попечение Платона. Могу себе вообразить, насколько содержательную экскурсию устроил этот служака нашему швейцарцу!

— Значит, не только Аврора, но и вы сегодня успели побывать в кабинете господина Ренненкампфа? — Филипп Петрович отставил в сторону капучино и с любопытством взглянул на графа.

— О, рассказывать особенно нечего, шеф, — пожал худыми плечами граф. Он тоже был одет неофициально — просторная льняная блуза с отложным воротником, шерстяные брюки. — Ренненкампф предложил мне занять место Платона в Третьем отделении. Шварц, по его мнению, в последнее время потерял нюх. Я отказался. Вот и всё.

Филипп Петрович вернул на тарелку воздушное миндальное печенье, которым он закусывал компот, отряхнул пальцы и через стол протянул ладонь графу. Они обменялись рукопожатием. «Благодарю, голубчик», — прочувствованно сказал шеф.

— Позвольте… Вы сказали, что Аврора Валерьевна была сегодня у Рененнкампфа? — вдруг обеспокоенно переспросил граф. — Надеюсь, сударыня, не в связи с многочисленными нарушениями вами закона об охране электронных данных?

— В связи, в связи, — невозмутимо кивнула Аврора, налегая на карельский пирог с морковью. — Все мои кейсы закоммитил. Все мои лаги вытряхнул. Я уж думала, из кабинетика не выйду. На грузовом квадрике прямиком за решетку отправит.

Граф в отчаянии уронил голову на скрещенные руки.

— Это моя, моя вина. Я должен был предотвратить взлом базы Девятьсот Девятого, я должен был остановить вас…

— Да не парьтесь, граф, — добродушно сказала Аврора. — Всё ок. Меня откатили к последнему безгрешному бэкапу.

— В каком смысле, сударыня? — Граф поднял голову.

— Императрица особым указом освободила меня от ответственности за предыдущие преступления. За мои крутые заслуги перед отечеством. Ну, как вам такой поворот, лузеры? А в конце разговора ваш грозный Реня ни с того ни с сего дал мне полный доступ к базе Великого и Могучего. Андестенд?

— Это превосходное известие, сударыня! — искренне обрадовался граф.

Филипп Петрович не поленился встать и обнять Аврору.

Лиза салютовала ей стаканом с морсом.

Сегодня был тот редкий вечер, когда в «Омеле» выключали все телеэкраны и ресторанчик заполняла негромкая приятная музыка.

— «Поменьше говори, побольше действуй!» — вдруг послышалось из колонок, спрятанных в зарослях плюща под потолком.

Этот голос Лиза узнала бы в любом из миров.

— Кто это поёт? — ахнула она.

— Что? Ах, да. Это Мистер Миссисипи, голубушка. — Филипп Петрович заинтересованно посмотрел на Лизу. — Забавно, что он вас так зацепил, милая барышня. Это же главная загадка двадцатого века, человек-легенда. Он прибыл в Империю одним дождливым вечером — в буквальном смысле из ниоткуда, совсем как вы… Только это было в конце семидесятых. Все его называли Мистер Миссисипи. Настоящее его имя так и осталось неизвестным… Мистер Миссисипи сразу стал у нас звездой. Пел сперва на английском, потом выучил русский… Если желаете, сударыня, мы с вами потом прокатимся до Финского залива, посмотрим его особняк. Весьма приятное поместье в колониальном стиле. Называется Грейсленд.

— Всё, — сказала Лиза, откинувшись на бархатную спинку дивана. — Лучше уже точно не может быть.

— Лизавета, категорически приветствую! Рад, что ты пришла… — К столику подлетел Макс, — …и все твои коллеги тоже, — растерянно закончил он, здороваясь с остальными Ищейками.

Унтер-офицер уселся со всеми за стол и начал мять рисовую салфетку.

Салфетка была тонкой, поэтому порвалась почти сразу.

Макс взял следующую.

Отчего-то он растерял всю свою куртуазную легкость.

— Что-то вы сегодня весь вечер молчите, Максим, — доброжелательно заметил Филипп Петрович. — А между тем, я знаю, что у вас есть отличные новости. Мой друг Гавриил рассказал мне про вашу новую работу, лисёнок вы эдакий!

— А? Ну да, новости в самом деле отличные, — включился Макс, бросая салфетку на стол. — Меня позвали на «Всемогущий», вести полицейское шоу для детей. Шесть дней в неделю буду служить в жандармерии, как и прежде, а по воскресеньям стану рассказывать несмышленышам про работу городовых. Эфир раз в неделю. Предполагаемая аудитория — пятнадцать миллионов человек. Левинсон сказал, у меня типаж подходящий.

Граф подмигнул ему и поднял тост «за лучшего Абрикосова из всех, кого он знает».

Макс сказал, что он хочет отметить это событие чем-нибудь запоминающимся.

— Лизавета, поможешь мне выбрать кофе? — обратился он к Лизе. — Ни разу в жизни его не пробовал. А ты у нас вроде эксперт в этом вопросе. Как я в кондитерских изделиях, в синематографе и в полицейской службе. Прогуляемся до стойки?

— Ладусики, — удивленно согласилась Лиза. И без колебаний отставила в сторону недоеденный «Ореховый взрыв». — Думаю, начать тебе надо с чего-то полегче, вроде латте со взбитыми сливками…

— Послушай, — сказал Макс, когда они стояли в очереди к босому друиду с бородой. — Глупо, конечно, получилось… Словом, я купил пару билетов на Луну — еще до того, как их сделали бесплатными. Кто же знал, что мой красивый жест будет несколько подпорчен на высшем государственном уровне… Эдакая монаршая диверсия… Это я так тебя приглашаю прогуляться до космоса и обратно, если ты не поняла.

— Оригинально, — признала Лиза, чувствуя, как на лицо неудержимо наползает улыбка. — Значит, путешествие на Луну. А что, я там еще не была! Можно слетать. В хорошей компании тем более.

— Конечно, ты же богиня, — подтвердил заметно повеселевший Макс. — Кому и летать к звездам, как не тебе.

— Ну если под словом «звезды» ты имеешь в виду таких сомнительных личностей, как мой сосед Ангел Головастиков…

— Вовсе нет, под словом «звезды» я имею в виду таких восхитительных личностей, как унтер-офицер Максим Абрикосов, — парировал Макс. — Так что, согласна?

— Между мирами я уже перемещалась, — сказала Лиза. — Можно теперь и на Луну махнуть. Если там подают эспрессо, конечно.