Таталемом Со ждёт нечто подобное. Но дни шли, а ничего не происходило. Ну за исключением того, что молодой волшебник, по всей видимости, сошёл с ума. Наверное, только его глаза с этим безумным блеском могли конкурировать с тем великим ужасом, что внушал господин Ирчин. Эти его безумные увещевания. Как он истерично и испуганно кричал! Как кричал, что Арах нас всех съест! Казалось бы, и так сердце разрывается от страха, зачем доводить не только себя, но и остальных до полного исступления. Но он не унимался, несмотря на все увещевания. Просто не хотел слышать, что ему говорят. Я даже с Марешом уже через неделю смог найти общий язык. Его злость, конечно, никуда не пропала, но он прекрасно понимал, что приказ господина Ирчина в любом случае было необходимо выполнить. Особенно для всех это стало очевидно, когда, по всей видимости, терпение нашего господина бесповоротно закончилось и он начал отрывать строптивым глупцам пальцы на руках.

Когда мы шли через горы, по этим постоянно осыпающимся тропкам, казалось, что хуже уже и быть не может. И никчёмные нападения песчаных химер вообще никак не отвлекали от трудностей горного перехода и отбитых до крови боков, и сорванных с мясом ногтей. Что самое печальное, даже заклинания лечения не сильно помогали. Ведь не проходило и часа, как новые раны появлялись на моём теле. Но дальше всё стало ещё хуже, сильнейшая песчаная буря, буквально высасывала последние силы из меня. Как и из остальных гоблинов. К тому же Таталем Со с каждым днём становился всё невыносимее, а этот безумный потусторонний блеск в его глазах пугал меня всё сильнее.

Как он тогда орал, я думал господин Ирчин его там и казнит, или ещё хуже, как и предрекал молодой волшебник, съест. Но произошло вообще непонятно что. И действительно, что это было, одному Великому Антеросу ведомо. Слова, произнесённые с такой злобой, но абсолютно не понятно, кому именно адресовалась эта ярость. Миг и словно гора с плеч упала. И не спросишь у господина Ирчина, что это всё могло значить. Ведь иногда, когда на него не смотришь, нет-нет и пробегает в голове мысль узнать о наших дальнейших планах. Да и вообще выяснить, куда мы направляемся. Но эти глупые мысли пропадают сразу же, стоит лишь ещё раз увидеть это чудовище своими глазами. А главное, после того случая, Таталема Со буквально подменили. Никаких истерик, да и безумный блеск из его глаз вроде бы как исчез. Но вот подленький характер, конечно, остался на месте.

И вот когда казалось, что всё начинает налаживаться, ведь песчаная буря прошла и двигаться стало куда как проще, появляется этот легион скелетов. И мы вместо того, чтобы хотя бы попытаться сбежать от дикой и, главное, не очень быстрой нежити, разбиваем лагерь и начинаем их дожидаться. По правде говоря, в какой-то момент я попросту перестал понимать, что происходит у меня перед глазами. Или если выражаться точнее, то бросил пытаться понять. Бой в целом проходил очень сумбурно. Но, как и всегда, господин Ирчин раздавал команды и приказы, либо заранее, либо же очень своевременно. Он каким-то образом вынудил целый десяток мёртвых магов начать атаковать наш купол вообще с чудовищной дистанции для их заклинаний. И, естественно, их атаки ни к чему, кроме потери у них энергии, не привели.

В целом же, насколько я успевал следить за размазанными движениями господина Ирчина, он пытался сохранить камни мёртвых в максимальных количествах. И это была очень хорошая новость. Ведь гибнущий в агонии солдат не будет собирать с трупов золотые монеты, они ему уже не пригодятся. Значит, есть рациональный план в голове этого монстра. Во всяком случае, очень хотелось бы на это надеяться. И наверняка, у него есть мысли, как спастись. В такой незавидной ситуации остается только уповать, что мы этому чудовищу для чего-то всё же нужны. И хочется верить, что не для того чтобы нас с приправами и большим аппетитом съесть. Из раздумий меня вывел голос Таталема Со.

— И что ты думаешь по этому поводу? — вновь задал он свой, уже набивший оскомину, вопрос.

И главное не уточняет, что именно хочет услышать. Да и хочет ли. Эта его разговорчивость, особенно когда старый десятник находился на приличном расстоянии, уже начинала утомлять. Нет, стоп. Не стоит господина Ирчина даже в мыслях так называть, ведь он чётко дал понять, что никакого десятника больше нет. Не дай Великий Антерос мне оговориться в его присутствии.

— И что ты хочешь от меня услышать, особенно, когда мы так далеко удалились от господина Ирчина и его младших арахнидов, — уже более весело добавил я, мне отчего-то было невероятно приятно, что именно Марешу с Улером, а не мне досталась подобная участь, превратиться в подобие чудовища.

— Ты, Леур, тоже очень храбр в своих речах, когда Мареш тебя не слышит, — явно с издёвкой сказал Таталем Со, — как по мне, не очень умно называть их арахнидами, возможно, они могут обидеться.

— Может и так, но я по-прежнему маг и у меня есть заклинание огненного шара. И, может, господину Ирчину оно уже не сможет нанести ущерба, но вот Марешу огненный взрыв абсолютно точно не пережить. Поэтому, бояться его я не собираюсь. Право сильного ещё никто не отменял, — задумчиво закончил я.

— А почему ты считаешь, что заклинание огненного шара не сможет убить старого десятника? — как бы между прочим спросил Таталем Со, но по его глазам было видно, что ответ на этот вопрос очень интересует молодого мага.

— Ну, ты и помёт нургла. Я так и думал, что мозгов у тебя в голове абсолютно нет. Но знаешь, я отвечу на твой глупый вопрос. Несмотря на то, что прекрасно понимаю ход твоих мыслей.

Молодой маг насупился и явно обиделся, продолжая тем временем вырубать топориком тяжёлые стрелы из костяков, но несмотря на это, терпеливо ждал ответа на свой вопрос. Положив ещё одну стрелу в свою бездонную сумку, я продолжил.

— Не стану вдаваться в детали по поводу произошедших изменений в теле самого господина Ирчина, потому что, какие именно навыки он изучил и до какой степени улучшил — это большой вопрос. И тут можно было бы о многом поспорить. Но есть один неоспоримый факт, на его техномагической броне в районе правого плеча была отметина, как раз-таки от попадания схожего с моим навыком огненного шара и, предвосхищая твой вопрос, уничтожить ни доспех, ни тем более носителя этот удар не смог, —