Ночью выпало много снега, и следы на палубе почти полностью замело, но острый глаз дядюшки Билла заметил то, что ему хотелось узнать. Вот следы лап Крысы-попрошайки, рядом – отпечатки подбитых гвоздями ботиночек Буззи-Пуззи, а вот следы колёс детской коляски! Наверняка это тележка Крысы! В трюме кто-то рылся, и многие ёлочки исчезли. Груз затем вновь накрыли брезентом, но не закрепили его верёвками как следует. Буззи-Пуззи так и не научился вязать морские узлы, хотя дядюшка Билл потратил не один вечер, пытаясь научить этому ежа.

Внимательно осмотрев палубу дюйм за дюймом, дядюшка Билл вернулся в каюту и аккуратно спрятал рождественский подарок для Буззи-Пуззи за своей банкой с табаком.

А затем, несмотря на усталость, он запер дверь каюты и положил ключ в карман. Если Буззи-Пуззи и Крыса-попрошайка вернутся, пока он будет их искать, им придётся подождать. Так им и надо! Нечего было Буззи-Пуззи вот так уходить куда-то вместе с Крысой. И кто, скажите на милость, позволил ему трогать груз?

Дядюшка Билл сердито фыркнул. Без сомнения, Буззи-Пуззи слишком много о себе возомнил. Вообще-то дядюшка Билл взял его в помощники из жалости; до встречи с барсуком Буззи-Пуззи был бедным одиноким ежом, снимал комнатку в доме крота-работяги, занимавшегося ремонтом дорог, и жил на крошечную пенсию, которой хватало лишь на то, чтобы душа держалась в теле!

Чем больше дядюшка Билл об этом думал, тем больше сердился, что случается довольно часто, когда мы начинаем плохо думать о других людях и слишком нетерпимо относимся к их слабостям.

«Готов поспорить, что это какие-то выдумки Крысы-попрошайки, – подумал дядюшка Билл. – В такой ситуации Буззи-Пуззи никогда бы не покинул судно по собственной инициативе».

Дядюшка Билл начал внимательно рассматривать следы Буззи-Пуззи и Крысы. Следы шли по бечевникý. Местами снегопад почти полностью замёл их свежим снежком – по дороге вдоль канала вдоволь погулял ветер. Но дядюшка Билл шаг за шагом продвигался вперёд по следам своих друзей, хотя и довольно медленно – когда барсук добрался до того места, где Буззи-Пуззи и Крыса-попрошайка увидели мистера Паркера, день уже клонился к концу.

Бедный дядюшка Билл со стоном выпрямился. Нелёгкая это работёнка – читать следы, занесённые снегом, да к тому же на пустой желудок! Идти дальше не было никакого смысла. Здесь снега выпало ещё больше, следы были едва заметны или вообще исчезли – чем дальше он шёл, тем менее заметными они становились.

Барсук страшно проголодался! Утром он утолил голод найденной в углях картофелиной, и с тех пор ничего не ел. Он стоял под деревьями, чутко вслушиваясь в звуки леса, готовящегося к наступлению ночи.

Хотя зрение у дядюшки Билла было уже не таким острым, и для чтения ему приходилось надевать очки, его слух и обоняние раза в четыре превосходили наши с вами. Он мог расслышать всё что угодно!

Где-то далеко пели чёрные дрозды, готовясь к очередной морозной ночи. В подлеске раздался тихий топот лап испуганного кролика. Где-то возле просеки лесной голубь, укладываясь спать, в темноте задел крылом еловые ветки.

Немного погодя со стороны деревни вновь донеслись звуки: это был звон колоколов. Конечно, колокола звонили в положенное время, но, слыша их звон, барсук почувствовал какую-то смутную тревогу. Ветер менялся на северный.

Внезапно дядюшка Билл вспомнил, что сегодня канун Рождества. Боже, в суете последних нескольких часов он совсем забыл об этом! Вскоре откуда-то издалека донеслись голоса деревенских детей, которые ходили от дома к дому, распевая рождественские гимны и получая за это монетки.

Они с Буззи-Пуззи должны были сейчас сидеть в уютной каюте, сервируя блюдо с рождественской индейкой и, может быть, украшая стены каюты веточками остролиста. А вместо этого он, барсук, оголодавший и продрогший, бродит по лесу, разыскивая своего старого приятеля. Да, славный получился сочельник, нечего сказать!

Есть ли смысл в дальнейших поисках? Не вернуться ли ему к «Вольному ветру» прямо сейчас? Барсук решил так и поступить и даже повернул назад, чтобы пойти обратно по своим следам, но тут его чуткие уши уловили собачий лай.

Ни один человек не смог бы услышать этот звук, и даже для острого слуха дядюшки Билла он был едва различим, ведь собака лаяла в целой миле от него.

В любое другое время он не обратил бы на этот лай никакого внимания. В деревне собаки частенько лают по ночам. Но теперь что-то заставило его развернуться и направиться в ту сторону, откуда донёсся лай. Слишком уж остервенело и злобно лаял этот пёс.

По дороге дядюшка Билл то и дело поглядывал под ноги в поисках каких-нибудь следов. Он не находил ничего, кроме следов лесных зверей, пока не вышел на маленькую извилистую тропу среди лещины. Здесь следов было предостаточно: следы крупной собаки, следы больших, подбитых гвоздями ботинок, которые носят люди, и следы ботинок гораздо меньшего размера, тоже подбитых гвоздями – без всяких сомнений, они могли принадлежать только Буззи-Пуззи. А рядом с ними отпечатки лап, чем-то похожие на следы босых человечьих ног – это наверняка следы Крысы-попрошайки, которая никогда не носила обуви. А ещё здесь были глубокие и чёткие следы колёс! Дядюшка Билл напал на свежий след, и это придало ему сил. Ведь он читал отпечатки лап и когтей словно письмена в увлекательной книге, повествующей о путешествиях и приключениях. Теперь стало совершенно очевидно: Буззи-Пуззи и Крысу-попрошайку арестовал лесничий!

Всё прояснилось, загадка была разгадана, факты, словно кусочки головоломки, складывались в голове дядюшки Билла в чёткую картину.

Он шёл по следу, а лай становился всё громче и громче. Настойчивый, непрерывный, временами переходящий то в какое-то подобие волчьего воя, то в жуткий тоскливый стон – зловещие звуки! Дядюшка Билл не испытывал никакой симпатии к собакам. В прошлом он не раз вступал в яростные схватки с бессердечными лохматыми терьерами, которые пытались вытащить барсука из его жилища. Но сейчас на кону стояли жизни его друзей, поэтому отступать было нельзя.

Совсем скоро он различил меж деревьев тёмные очертания дома лесничего. Вечер только начинался, не было и шести, но в окнах нельзя было различить ни света, ни движения. Из трубы поднималась тонкая струйка дыма – значит, в доме всё-таки горел огонь.

Дело обстояло так: наступил канун Рождества, и лесничий с женой ушли на традиционный праздник, который в этот день каждый год устраивали для всех работников в большом особняке хозяев поместья.

Вот почему собака так надрывалась – она злилась, что её оставили дома.

Конечно, дядюшка Билл не знал всего этого. Он с большой осторожностью двигался по самому краю тропинки, не выпуская из лап пистолет, который всегда носил под толстым бушлатом. Барсук поглубже натянул кепку на голову, чтобы скрыть узнаваемые белые полоски на морде, и держался поближе к кустам.

Луна теперь плыла над верхушками огромных дубов, заливая всё вокруг мертвенно-бледным светом.

Вскоре дядюшка Билл увидел собаку – это был большой чёрный ретривер. Он сидел на цепи, прикреплённой к бочке рядом с задней дверью дома, и не заметил барсука. Пёс смотрел в другую сторону, то и дело поднимая морду вверх и издавая вой, от которого кровь стыла в жилах. Ветер дул от собаки в сторону дядюшки Билла, и вдобавок пёс так шумел, что ни за что не услышал бы приглушенные шаги барсука, когда тот шёл по тропинке.