— Вы чего тут мышитесь?

Минхо хлопнул Томаса по плечу.

— Не мышимся мы. Просто Томас ноет, как все плохо и как он хочет к мамочке.

— Томми, — без намека на веселье спросил Ньют, — ты прошел через Метаморфозу, и к тебе вернулись обрывки памяти. В голове что-нибудь сохранилось?

Большая часть воспоминаний, пришедших после укуса гривера, подернулась туманной пеленой.

— Не знаю. Не могу представить внешний мир, или как я помогал проектировать Лабиринт. Что-то стало неясным, что-то снова забылось. Я видел пару странных снов, но от них ни тепло, ни холодно.

Сменив тему, друзья заговорили о новостях, принесенных загадочным гостем, о солнечных вспышках и страшной болезни, о том, как ситуация переменилась теперь, когда стало известно, что глэйдеров проверяют, проводят над ними эксперимент. Говорили о многом, не находя ответов, и голоса ребят полнились страхом перед вирусом, которым их якобы заразили. Наконец парни замолчали.

— Н-да, подумать есть над чем, — произнес Ньют. — Мне понадобится помощь. Проследим, чтобы припасы до завтра никуда не делись. Что-то мне подсказывает: еда ой как пригодится.

Томас об этом даже не подумал.

— Ты прав. Народ еще обжирается?

Ньют покачал головой.

— Нет, я оставил Фрайпана за старшего. Этот шанк поклоняется пище и, похоже, рад найти себе вотчину. Я другого боюсь: парни запаникуют и все равно попытаются сожрать припасы.

— Да ну, забей, — сказал Минхо. — До этого момента дожили достойные. Дураки умерли.

Краем глаза Минхо посмотрел на Томаса, как бы давая понять: Чака с Терезой он в дураки не записывал.

— Может, и так, — согласился Ньют. — Надеюсь, ты прав. Только порядок все равно нужен. Как прежде. Как в сраном Лабиринте. Последние несколько дней группа расклеилась, все стонут, ноют… Никакой собранности, никакого плана. Бесит.

— Чего ты ждал? — спросил Минхо. — Чтобы мы выстроились в шеренги? Ать-два, упал-отжался? Мы заперты в трехкомнатной тюрьме.

Ньют захлопал в ладоши, будто слова Минхо обернулись комарами.

— Хрен с ним. Я лишь говорю, что завтра все переменится и к новому надо быть готовыми.

Сколько болтовни, а Ньют так и не сумел четко высказать мнение.

— К чему ты ведешь? — спросил Томас.

Ньют молча посмотрел на него, затем на Минхо.

— Завтра понадобится бесспорный лидер. Чтобы никаких сомнений, кто командует.

— Стебануться! Такого кланка ты еще не изрекал, — ответил Минхо. — Ты наш лидер, и мы это знаем. Все это знают.

Ньют твердо покачал головой.

— Ты от голода про татухи забыл? Думаешь, они для красоты набиты?

— Ну тебя. Еще скажи, они что-то значат. Нам просто мозги крутят!

Не отвечая, Ньют отогнул ворот пижамы Минхо. Томас не смотрел, поскольку и так знал, что татуировка Минхо назначала куратора бегунов Лидером.

Дернув плечами, Минхо сбросил с себя руку Ньюта и выдал порцию ядовитых замечаний. Томас, впрочем, его не слышал. Он отрешился, чувствуя, как быстро и болезненно колотится в груди сердце. Из головы не шел текст собственной татуировки.

Томаса должны убить.

Приближалась ночь. Перед отправлением нужно было выспаться, и остаток вечера группа посвятила сбору: из простыней сделали подобия мешков для припасов и одежды. В пустые пакетики из-под ореховой смеси налили воды и завязали их лоскутами из штор. Никто и не рассчитывал, что такие «бурдюки» продержатся долго, однако ничего лучше глэйдеры не придумали.

Ньют наконец убедил Минхо вести группу. Томас, как и все остальные, прекрасно знал, что без лидера не обойтись, и лишь обрадовался, когда Минхо, не без ворчания, согласился.

Часов в девять Томас лег в постель. Барак погрузился в странную тишину (хотя никто еще не заснул). Понятное дело, ребята боятся. Они прошли Лабиринт, видели его ужасы. Воочию убедились, на что способен ПОРОК. Если Крысун не врал и все испытания — часть большего плана, значит, эти люди заставили Галли убить Чака, почти в упор застрелили женщину из комнаты за норой гриверов, послали несколько человек вывезти глэйдеров, а после казнили «спасителей»… Список грехов ПОРОКа можно было продолжать и продолжать.

Под конец ПОРОК заразил глэйдеров страшной болезнью, оставив лекарство в качестве приманки, чтобы ребята не сдавались и продолжали участвовать в эксперименте. Кто знает, где правда и где ложь? Да еще Томаса, судя по всему, стараются держать одиночкой. Тяжко, как тяжко… Чак погиб. Тереза пропала.

Собственная жизнь казалась Томасу черной дырой. Как завтра взять себя в руки и заставить идти дальше? Навстречу тому, что приготовил ПОРОК? Ничего, Томас справится — и не только ради лекарства. Он не остановится, особенно после того как обошлись с его друзьями. И если единственный способ отомстить — это пройти Испытания, так тому и быть.

Так тому и быть.

Лелея мысли о возмездии, Томас заснул.

Глэйдеры завели будильники на часах ровно на пять утра. Томас пробудился задолго до нужного времени и, сколько ни пытался, уснуть больше не смог. Когда наконец спальню заполнил писк электронных часов, Томас сел на кровати, свесив ноги через край, и потер глаза.

Включили свет, и комнату залило желтым. Щурясь, Томас отправился в душ. Кто знает, скоро ли представится шанс снова помыться.

За десять минут до назначенного срока глэйдеры собрались в столовой; в мучительном ожидании некоторые теребили в руках пакеты с водой. Сбоку каждый поставил по мешку с пищей. Томас тоже решил нести пакет с водой в руках, чтобы быть уверенным, что в нем нет течи.

За ночь невидимый барьер вновь появился, и парни, сидя к нему лицом, покорно ждали, когда откроется плоспер.

Опустившийся рядом с Томасом Эрис заговорил впервые с момента… да черт его знает, когда Эрис говорил в последний раз.

— Ты не посчитал себя шизиком? — спросил новичок. — Когда услышал в голове ее голос?

Томас молча посмотрел на Эриса. До сей минуты он не желал разговаривать с новичком вообще, но неприязнь вдруг пропала. В конце концов Эрис не виноват, что Терезу похитили.

— Было дело. Потом привык и стал беспокоиться о другом: как бы окружающие за психа не приняли. Мы с Терезой долгое время шифровались.

— Я не считал телепатию странной, — признался Эрис. Глядя в пол, он на некоторое время задумался. — Я несколько дней провалялся в коме. Общаться с Рейчел было для меня совершенно естественно, и если бы она не отозвалась, я стопудово утратил бы дар. Остальные девчонки меня ненавидели, кто-то даже убить хотел. Рейчел одна…

Тут Минхо, поднявшись на ноги, приготовился говорить. Эрис не успел закончить рассказ, чему Томас только порадовался. Слушать вывернутую наизнанку версию того, через что прошел он сам… лишний раз вспомнится Тереза, а это больно и ни к чему. Томас предпочел сосредоточиться на выживании.