(4) Сверх того он дал ему для защиты побережья флот – полагая, вероятно, что римляне и теперь пустят в ход ту часть своих военных сил, которая уже раз доставила им победу, – всего пятьдесят квинквирем, две квадриремы и пять трирем; из них, впрочем, только тридцать две квинквиремы и пять трирем были готовы к плаванию и снабжены гребцами.

(5) Из Гадеса он вернулся в Новый Карфаген, где зимовало войско; отсюда он повел войско мимо Онусы[57] и затем вдоль берега к реке Ибер. (6) Здесь, говорят, ему привиделся во сне юноша божественной наружности; сказав, что он посланный ему Юпитером[58] проводник в Италию, он велел Ганнибалу идти за ним без оглядки.

(7) Объятый ужасом, Ганнибал повиновался и вначале не глядел ни назад, ни по сторонам; но мало-помалу, по врожденному человеку любопытству, его стала тревожить мысль, что бы это могло быть такое, на что ему запрещено оглянуться; под конец он не выдержал.

(8) Тогда он увидел змея чудовищной величины, который полз за ним, сокрушая на огромном пространстве деревья и кустарники, а за змеем двигалась туча, оглашавшая воздух раскатами грома. (9) На его вопрос, что значит это чудовище и все это явление, он получил ответ, что это – опустошение Италии; вместе с тем ему было сказано, чтобы он шел дальше, не задавая вопросов и не пытаясь сорвать завесу с решений рока.

23. (1) Обрадованный этим видением Ганнибал тремя колоннами перевел свои силы через Ибер, отправив предварительно послов к галлам, жителям той местности, через которую ему предстояло вести войско, чтобы расположить их в свою пользу и разузнать об альпийских перевалах. Всего он переправил через Ибер девяносто тысяч пехотинцев и восемнадцать тысяч всадников.

(2) Идя далее, он подчинил илергетов, баргузиев, авзетанов и жителей Лацетании, лежащей у подножия Пиренеев[59], и над всем этим побережьем поставил Ганнона[60], чтобы иметь в своей власти проходы между Испанией и Галлией. (3) Ганнибал дал ему для охраны этой местности тысячу пехотинцев и тысячу всадников.

(4) Когда уже начался переход войска через Пиренейские горы и среди варваров распространился неложный слух о предстоящей войне с Римом, три тысячи пехотинцев из карпетанов оставили знамена Ганнибала; все знали, что их смущала не столько война, сколько далекий путь и превышающий, по их мнению, человеческие силы переход через Альпы.

(5) Возвращать их уговорами или силой было небезопасно: (6) могли взволноваться и остальные воины, и без того строптивые. Поэтому, делая вид, что и карпетаны отпущены им добровольно, Ганнибал отпустил домой еще свыше семи тысяч человек, которые, как ему было известно, тяготились службой.

24. (1) А затем он, не желая, чтобы под влиянием проволочки и бездействия умы его воинов пришли в брожение, быстро переходит с остальными своими силами Пиренеи и располагается лагерем близ города Илиберрис[61].

(2) Что же касается галлов, то, хотя им и говорили, что война задумана против Италии, они все-таки всполошились, слыша, что народы по ту сторону Пиренеев покорены силой и их города заняты значительными караульными отрядами, и в страхе за собственную свободу взялись за оружие; несколько племен сошлись в Русцинон[62].

(3) Когда об этом известили Ганнибала, он, опасаясь траты времени еще более, чем войны, отправил к их царькам послов сказать им следующее: «Полководец желал бы переговорить с вами лично и поэтому просит вас либо придвинуться ближе к Илиберрису, либо дозволить ему приблизиться к Русцинону; свидание состоится легче, когда расстояние между обеими стоянками будет поменьше.

(4) Он с радостью примет вас в своем лагере, но и не задумается сам отправиться к вам. В Галлию пришел он гостем, а не врагом и поэтому, если только ему дозволят это сами галлы, намерен обнажить меч не раньше, чем достигнет Италии».

(5) Таковы были слова, переданные его послами; когда же галльские вожди с полной готовностью двинулись тотчас же к Илиберрису и явились в лагерь Пунийца, он окончательно задобрил их подарками и добился того, что они вполне миролюбиво пропустили войско через свои земли мимо города Русцинона.

25. (1) Едва массилийские послы успели принести в Италию одно известие, (2) что Ганнибал перешел Ибер, как вдруг, словно бы он перешел уже Альпы, возмутились бойи, подговорив к восстанию и инсубров[63]. Они сделали это не столько по старинной ненависти против римского народа, сколько негодуя по поводу недавнего основания на галльской земле колоний Плацентия и Кремоны по обе стороны реки Пад[64].

(3) Итак, они, взявшись внезапно за оружие, произвели нападение именно на те земли, которые были отведены под эти колонии, и распространили такой ужас и такое смятение, что не только толпа переселенцев, но и римские триумвиры[65], явившиеся для раздела земли, бежали в Мутину[66], не считая стены Плацентии достаточно надежным оплотом. Это были Гай Лутаций, Гай Сервилий и Марк Анний.

(4) (Относительно Лутация не существует никаких разногласий, но вместо Анния и Сервилия в некоторых летописях названы Маний Ацилий и Гай Геренний, в других – Публий Корнелий Азина и Гай Папирий Мазон. (5) Неизвестно также, были ли они оскорблены в качестве послов, отправленных к бойям требовать удовлетворения, или же подверглись нападению в то время, когда в качестве триумвиров занимались размежеванием земли.)

(6) В Мутине их осадили, но так как бойям по совершенной неопытности в осадных работах и по лености, мешавшей им заниматься делом, пришлось сидеть сложа руки, не трогая стен, (7) то они стали притворяться, будто желают завести переговоры о мире.