– Нельзя давать лошади грязное сено! – послышалась очередная претензия.

Рис ушел и вернулся с совершенно новым, безупречно чистым тюком сена, и начал его накладывать, даже не подумав надеть рубашку. Джулиане пришлось отвернуться и сделать вид, что она рассматривает стену с упряжью, лишь бы успокоить дыхание, способное выдать ее с головой.

– Что-то еще, миледи? – заставил ее обернуться его голос.

Что же придумать еще?..

– Думаю, Вайолет не отказалась бы от яблока, мистер Уорти. Будьте любезны, принесите, только рубашку наденьте, пожалуйста.

Ответом ей была плутоватая усмешка: он знает, что лишил ее самообладания: это видно по его наглому лицу.

– С удовольствием, миледи.

Он скрылся в дальнем помещении конюшни, а спустя несколько минут вернулся в чистой рубашке, с двумя яблоками в руке, и, опять поклонившись, заметил:

– Я подумал, что, может, вы тоже не откажетесь от яблока, миледи.

Она выгнула бровь.

– Вы предлагаете мне яблоко, предназначенное лошадям?

– Это всего лишь яблоко. – Он понизил голос. – Я же не предлагаю есть его с руки.

– С вас станется! – прошептала она в ответ.

Один из конюхов, проходивший мимо, сорвал шляпу и ухмыльнулся, глядя на Риса.

– Доброго дня, мистер Уорти.

Джулиана прищурилась: игра воображения или грум действительно рад видеть Уортингтона?

– Доброго дня, Освальд, – отозвался Рис, помахав рукой. – Как твой зуб?

Освальд потер челюсть.

– В полном порядке. Спасибо за совет насчет припарки.

– Смотри не забывай прикладывать хотя бы неделю, даже если зуб перестанет болеть.

– Конечно, ваша све… – Освальд словно подавился и некоторое время пытался сглотнуть. – Конечно… эээ… мистер Уорти.

Он пошел дальше, а Джулиана подбоченилась и покачала головой. Никто из прислуги особо не заморачивался насчет того, как его называть. Интересно, они уже знают, что она посвящена в эту историю?

– Им вы тоже платите? – спросила она, когда Освальд ушел.

Рис склонил голову набок и усмехнулся.

– Ни фартинга.

– Вы даже не платите им за то, чтобы они делали вид, будто любят вас? – нанесла Джулиана ответный удар.

Рис бросил на нее насмешливо-оскорбленный взгляд, но тут же сделался серьезным.

– Нет. В отличие от некоторых юных леди их больше интересует моя дружба, а не деньги.

Ошеломленная, Джулиана отшатнулась.

– Что, дьявол вас побери, вы хотите этим сказать?

– А разве это не очевидно? – парировал он голосом, полным презрения.

Она моргнула. Разумеется, очевидно. Он явно уверен, что в прошлом она благоволила к нему только ради денег, но ничто не могло быть дальше от правды, чем это.

Мерзавцу хватает наглости вести себя так, будто это она когда-то поступила подло с ним!

– Лично мне очевидно только одно: самонадеянным мужчинам необходимо доказывать миру, что они могут ухаживать за женщинами, до которых им нет дела.

Рис открыл было рот, чтобы возразить, но тут к нему подскочил один из самых младших грумов и затараторил, сдернув шляпу и кланяясь Джулиане:

– Мистер Уорти, утречком я сделал так, как вы велели, когда ту кобылу-то учил, и знаете чего, она прям сразу и послушалась. Больше не упирается и ходит за мной по паддоку.

– Замечательно, – улыбнулся мальчишке Рис. – Рад это слышать, Мартин. Так держать!

С улыбкой от уха до уха мальчишка поспешил по своим делам, а Джулиана, не в силах скрыть изумления, уставилась на Риса.

– Что-то не так, миледи? – спросил Рис, заметив этот внимательный взгляд.

– Просто… мне и в голову не приходило, что вы можете быть так добры… к людям. Вынуждена признать, что у вас есть подход и к лошадям.

По его лицу расплылась улыбка, продемонстрировавшая безупречно ровные белые зубы.

– Боже мой, леди Джулиана, неужели вы способны на комплименты?

Она пожала плечами, смутившись, а он добавил:

– Буду надеяться, что вы и в самом деле так думаете.

Она скрестила руки на груди. Ну вот опять: явный намек на то, что она не способна на дружбу или же дала ему ложную надежду. Как это типично для герцога Уортингтона – считать себя пострадавшей стороной. А ведь именно у нее имеются все основания обижаться и испытывать к нему неприязнь! И она не позволит ему переворачивать с ног на голову все, что между ними тогда произошло.

Наконец он подошел к дверце денника, оперся на нее руками и спросил:

– Что еще я могу сделать для вашей лошади, миледи?

Джулиана со стыдом признавала, что он совершенно спокойно реагирует на ее идиотские приказания, в то время как она все утро рявкает, как ненормальная. Как он, изнеженный аристократ, умудрялся сохранять невозмутимый вид? Должен же быть какой-то способ вывести его из себя. Если бы только ей это удалось, особенно когда поблизости окажется мистер Херефорд.

Однако в данную минуту вне себя была именно она. Нужно поесть и собраться с мыслями. Не говоря уже о том, что ее наверняка уже разыскивают мать и сестра.

Джулиане требовалось время придумать что-то такое, отчего он точно лишится самообладания, и лишь тогда возвращаться в конюшню.

– Нет, больше ничего не надо, мистер Уорти. Я ухожу. Благодарю вас.

– Так быстро, миледи? – отозвался он с отвратительной фальшивой улыбочкой.

Джулиана прищурилась.

– Не беспокойтесь, я скоро вернусь.

Она очень надеялась, что это прозвучало достаточно грозно, но он с ухмылкой протянул:

– Буду ждать с нетерпением.

Она похлопала ресницами, сладенько улыбнулась и пообещала:

– Мне бы хотелось, чтобы вы завтра утром сопроводили нас с сестрой на верховую прогулку к озеру. Как только рассветет.

Черты его лица на мгновение дрогнули, но он сумел справиться и тут же широко улыбнулся. Она прекрасно знала, как ненавидел он вставать рано утром: сам ей когда-то сказал.

– С радостью, миледи.

Улыбка его сделалась почти ангельской, и Джулиана надеялась, что сумела ему досадить, поэтому, когда уже шагала к особняку, губы ее изгибались в усмешке. Пусть она еще не сумела справиться со своей задачей, но, право же, очень давно так не веселилась… по крайней мере, до того момента, когда он намекнул, будто она ему врала и играла с ним. Это уже ни в какие рамки…

И все же ей пришлось признать, сегодняшний день полон сюрпризов. Уортингтон не только никуда не сбежал, он даже ни разу не огрызнулся, несмотря на все приказания, которые она отдавала. Более того: он выполнял их с некоторым апломбом, и ее это почти… впечатлило. Кто бы мог подумать? Очевидно, герцог Уортингтон гораздо выносливее, чем можно было ожидать от повесы.

И как выяснилось, обаятелен он не только с юными леди, в чем она убедилась на собственном печальном опыте в прошлом году, но и со слугами. Надо же: с ним здоровались,