«Против меня (а может, за меня?) действует некто могущественный и очень информированный. Вдобавок этот кто-то умеет незаметно проникать в квартиры и автомобили».

– Но кто это может быть? – вслух произнесла она.

К исходу вторых суток Таня уже вовсю разговаривала сама с собой и перестала этого стесняться. Все равно никто не видит и не слышит!

Она прошлась по огромной кухне-гостиной, налила себе кофе и стала думать-вспоминать дальше.

Все-таки… Что-то странное было в тех ментах, что задержали ее с героином. Нет, майор и сержант, которые были в форме и с гаишными бляхами, – как раз самые типичные. Странность крылась в тех, что в штатском. Тех, кто допрашивал ее и пытал.

В них явно наличествовала некая неестественность. Но какая? Вроде бы хоть и в штатском, но менты как менты. Твердые, жесткие, злые… Но тем не менее что-то в них было… этакое… Но что?..

А потом: почему ей все-таки удалось сбежать?

Садовникова стала вспоминать. Вот она вылетела из окна второго этажа. Выскочила со двора ОВД. Этого, конечно, никто ожидать не мог. Она ловко и эффектно оставила милиционеров с носом. И ничего странного, что погоня за ней началась не сразу – менты просто опешили.

Но дальше – еще невероятней. Вот она пробежала по гаражному проезду. Вслед ей стреляли. А потом…

Она перепрыгнула бетонную стену и понеслась по темной березовой роще. Казалось бы – чего проще для служителей закона: добежал до той же стены – и пали ей вслед. Или – перепрыгни и несись следом. Однако погоня прекратилась.

До сегодняшнего дня она думала, что дело в ментовской лени. Но ведь ситуация совсем не такая, чтобы лениться: стрельба в ОВД, убийство (или ранение) милиционера, побег подозреваемого из-под стражи… А если служители закона решили зайти с тыла – тоже как-то нескладно. Единственная ментовская машина – всего одна! – неторопливо поехавшая в обход, совсем не вяжется с тяжестью Таниных преступлений.

А потом… Этот Володя… Как-то уж очень вовремя он появился… Будто специально, чтобы вывезти ее из-под огня…

Татьяна потрясла головой. Проговорила вслух:

– Бр-р!.. Кажется, это уже паранойя!..

Но тем не менее…

Володя вывез ее из опасного района. Он дал ей приют. Он не взял ни копейки за подвоз – и не стал приставать к Татьяне в своей квартире. Только один разок обнять попытался… Хотя она ему явно понравилась… И он не воспользовался ее беспомощностью, когда она вдруг вырубилась за кухонным столом. Наоборот, заботливо перенес на диван и укрыл пледом.

Какой-то чересчур уж бескорыстный рыцарь получается.

И потом: почему она столь стремительно тогда выключилась? Засыпает Таня обычно подолгу. А уж в ту ночь, после стольких приключений, после лошадиных доз выброшенного в кровь адреналина, она даже по законам физиологии должна была бодрствовать минимум сутки. Но ведь – уснула!

– Может, этот Чехов сотворил со мной то же, что я сделала с ним? – вслух спросила Таня. Стены огромной комнаты отозвались: «…им …им». – Может, подсыпал мне в кофе что-то седативное?

Но, черт возьми, зачем ему это понадобилось? Он совершенно никак не воспользовался ее беспомощным положением. Ничего не выгадал от того, что она вырубилась!

Наоборот – утром он дал ей уйти, да еще и похитить из бумажника триста целковых!

…Сломав голову и так и не ответив на свои сто тысяч «почему?», Татьяна написала на листке крупными буквами:

СТРАННО ЭТО ВСЕ…

А потом решила: утро вечера мудренее – и отправилась почивать в спальню на втором этаже.

Заснула она неожиданно легко.

А утром, когда солнце уже пробивалось сквозь щель в плотных шторах, на границе яви и забытья ей вдруг явилась разгадка. Возникла она из двух удивительных фактов. Оба были связаны с запахами.

Во-первых, от пытавших ее ментов пахло дорогим парфюмом.

И второе: в машине Володи стоял запах кофе.

Эти два разрозненных факта стали теми кирпичиками, которых недоставало в здании разгадки. И теперь оно (здание) – или она, разгадка, – построилось само собой.

Разгадка показалась ей стройной, но столь странной и необычной, что Татьяна даже подскочила в кровати.

И в тот самый миг вдруг раздалась трель домофона.

На секунду Таня замерла, а потом бросилась к окну. Чуть отодвинула портьеру.

Со второго этажа особняка была прекрасно видна площадка перед въездом во двор и калитка.

Татьяна не поверила своим глазам. Сердце заколотилось быстро-быстро.

На площадке перед воротами стоял ее милый, верный «пежик».

Таня открыла ему калитку.

Открыла – потому что Володя идеально вписывался в только что осенившую ее версию происходящего. Присутствие Чехова – тогда, на ночной улице, а также здесь и сейчас – многое объясняло.

А если, черт возьми, она ошибается?

Однако Татьяна все равно отворила ему. («Опять он видит меня не в лучшей форме: ненакрашенную, только что со сна».)

Распахнула дверь и с ходу, не дав опомниться, обрушилась:

– Кто тебе разрешил взять мой «Пежо»?!

А второе, что сказала:

– Я поняла, зачем ты приехал.

* * *

Они с Владимиром Чеховым («Кстати, а настоящая ли это фамилия?») мирно пили кофе в столовой недостроенного особняка. Он рассказывал ей, что на самом деле стояло за ее приключениями, а она скептически улыбалась:

– Кстати, почти ничего нового ты мне не открыл. Я и без тебя обо всем – ну, или почти обо всем – догадалась сама.

– Интересно, как это тебя осенило? – прищурился он.

– По деталям, – ответила она. – По многим деталям.

– Например?

– Например, в твоей машине пахло свежезаваренным кофе. Откуда этот запах мог взяться, если ты просто проезжал мимо? И у меня создалось впечатление, что ты сидел в своем лимузине, попивал кофеек и ждал, когда придет пора тебе выйти на сцену.

– Ну да, пил «робусту» и отдавал указания, – усмехнулся Чехов.

– Ага, тем уродам, которые меня пытали в ментовке. Кстати, они себя тоже выдали – запахами . Я, правда, это поняла много позже, уже здесь. От них пахло хорошим фирменным одеколоном. От простых милиционеров несет иным…

…Когда Чехов вошел в особняк, первым делом он протянул Тане отпечатанную на бланке бумагу. Пояснил:

– Я вообще-то совершаю должностное преступление, знакомя тебя с этим документом. Но я люблю играть в открытую. Во всяком случае, со своими людьми.